Османа все уже было готово къ тому, чтобы пробиваться изъ Плевны открытою силою: небольшой, остающійся еще въ наличности запасъ артиллерійскихъ снарядовъ уложенъ въ ящики, трехдневная полная дача галетъ раздана людямъ на руки, равно какъ и необходимый запасъ патроновъ, которыми пополнены также и зарядные ящики, а затѣмъ главная масса патроновъ, находящихся въ Плевнѣ въ громадномъ количествѣ, зарыта въ землю, чтобы не обременять собою движеніе войскъ при прорывѣ и не достаться въ руки русскимъ. Кромѣ того, вся казна, находящаяся въ распоряженіи Османа, раздѣлена между старшими начальниками, тоже для того, чтобы не досталась въ наши руки. Всѣ уже ожидали съ часу на часъ приказа выступать, какъ вдругъ на слѣдующій день послѣдовало распоряженіе — отобрать у людей трехдневную дачу довольствія и сложить ее по прежнему въ магазины, а артиллерійскіе снаряды вновь распредѣлить по батареямъ оборонительныхъ позицій. Далѣе, тотъ же дезертиръ показывалъ, что хлѣбъ получается людьмп въ размѣрѣ одной четверти обыкновенной дачи, а мясо по ¾ фунта, и что въ послѣднее время стали кормить нѣсколько лучше и щедрѣе чѣмъ прежде, хотя въ городѣ ощущается большой недостатокъ въ соли, да и мясо не всегда бываетъ бойное, а зачастую, изъ экономіи, идетъ въ пищу и палый скотъ, отчего между людьми замѣтно усиленіе болѣзненности. Въ показаніяхъ этого рода сходятся между собою почти всѣ перебѣжчики[1].
- ↑ О положеніи, въ которомъ находилась Плевна еще въ концѣ минувшаго мѣсяца, корреспондептъ газеты «Times» сообщаетъ не лишенныя интереса свѣдѣнія. «Въ теченіе послѣдней недѣли, пишетъ онъ изъ Плевны отъ 4-го ноября, мы находились здѣсь въ глубокомъ уныніи. Всѣ свѣдѣнія, доходящія до насъ тѣмъ или другимъ способомъ, сводятся къ тому, что Плевна совершенно обложена ненріятелемъ. Османъ-паша, считавшій себя до сихъ поръ непобѣдимымъ, начинаетъ безпокоиться касательно будущаго. Его можно видѣть прохаживагощимся по нѣскольку часовъ взадъ и впередъ передъ своимъ домомъ и нарушающимъ постоянное молчаніе только для того, чтобы по временамъ отдавать отрывистымъ и повелительнымъ тономъ приказанія офицерамъ главнаго штаба или арміи, дѣлающимъ ему свои донесенія. Его главный штабъ находится въ крайнемъ безпокойствѣ, боясь, чтобы главнокомандующій, въ минуту отчаянія, не прибѣгнулъ къ какой-либо безразсудной мѣрѣ. Османъ-паша раздраженъ неискуссною тактикою Шефкета-паши, знаменитаго героя Батака, и неблагоразуміемъ министерства, которое поручаетъ столь важные посты лю-
