тысяча-другая лишнихъ плѣнныхъ. Турецкій офицеръ тотчасъ же поскакалъ назадъ, и не прошло десяти минутъ послѣ того, что онъ скрылся за брустверомъ редута, какъ турки уже выкинули бѣлый флагъ. Въ отвѣтъ на это, поле огласилось побѣднымъ «ура» русскихъ войскъ, для которыхъ столь значительный успѣхъ стоилъ потери одною лишь человѣка убитымъ въ пѣхотѣ, и пятнадцати раненыхъ осколками.
Опытъ научилъ насъ теперь, какъ слѣдуетъ сражаться съ турками. Довольно уже русскіе солдаты гибли жертвами своей храбрости! Турки сидя за своими укрѣпленіями, обсыпаютъ массами пуль все пространство боеваго поля, не рискуя сами ничѣмъ, пока надъ ихъ головами не сверкнутъ наши штыки съ высоты ихъ же собственныхъ брустверовъ; тогда они перебѣгаютъ въ слѣдующій ложементъ и опять начинаютъ лить свинцовый дождь на атакующихъ. Мы убѣдились, что противъ этого шальнаго, безшабашнаго огня надо дѣйствовать не пулями, а мѣткимъ сосредоточеннымъ огнемъ артиллеріи, въ которой, кстати сказать, мы имѣемъ значительное количественное превосходство надъ противникомъ. Первый опытъ такого дѣйствія былъ сдѣланъ надъ Телишемъ, и послѣ двухчасовой канонады далъ блистательные результаты.
Въ исходѣ условнаго получаса начальникъ гвардейской артиллеріи, свиты Его Величества генералъ-маіоръ Бревернъ подъѣхалъ къ телишевскому редуту. Турки въ это время внутри укрѣпленія слагали въ кучи свое оружіе и просили дать имъ отсрочку еще минутъ на двадцать, дабы успѣть управиться и разобраться съ людьми и оружіемъ. Отсрочка была дана, но прошло не болѣе четверти часа, какъ изъ редута выѣхали верхомъ на тощихъ кляченкахъ паша Измаилъ-Хакки, за нимъ начальникъ штаба и свита, потомъ, отступя шаговъ на сто, шла толпа турецкихъ офицеровъ, въ числѣ до ста человѣкъ, а за нею слѣдовали въ порядкѣ, длинною колонною солдаты — таборъ за таборомъ. Батальонъ лейбъ-гвардіи Московскаго полка вытянулся уже цѣпью вдоль по обѣимъ сторонамъ шоссе, готовый принять и конвоировать плѣнныхъ. Къ генералу Гурко подъѣхалъ верхомъ Измаилъ-Хакки, держа у фески свою пухленькую, короткопалую
