сто безсмысленнымъ видомъ. Видно было, что онъ впалъ въ глубокую апатію. Со времени своего взятія, Хабидулинъ въ теченіи одиннаддати дней не принималъ пищи, желая уморить себя голодомъ: онъ изрѣдка пилъ одну лишь воду, и только это поддерживало нѣсколько его жизненныя силы. Замѣчательно было отношеніе солдатъ къ подсудимому. Извѣстно, что солдаты, какъ и весь вообще русскій народъ, склонны относиться къ преступнику сострадательно, какъ къ «несчастному». Въ данномъ случаѣ такого отношенія у нихъ вовсе не было, и обвинитель, выражаясь въ своей рѣчи, что для подобнаго преступника ему жаль пули, отъ которой теперь умираютъ тысячи честныхъ людей, и требуя вмѣсто нея веревки — служилъ только выразителемъ общаго отношенія къ данному преступленію. Полевой судъ, по разсмотрѣніи дѣла, призналъ, что дѣяніе, совершонное рядовымъ Хабидулинымъ, составляетъ, согласно 137 ст. воинск. уст. о наказ., 1875 г., побѣгъ къ непріятелю и потому подвергаетъ виновнаго наказанію какъ за государственную измѣну, т. е. по 253 и 254 ст. улож. о нак. угол. и исправит., къ лишенію всѣхъ правъ состоянія и къ смертной казни. Въ виду же «безнравственности дѣянія подсудимаго» судъ назначилъ ему, согласно 10 и 11 ст. воинск. уст. о наказ., 1875 г., лишеніе всѣхъ правъ состоянія и смертную казнь чрезъ повѣшеніе, съ позорнымъ лпшеніемъ воинской чести. Приговоръ, выслушанный подсудимымъ съ полнымъ равнодушіемъ, былъ исполненъ надъ нимъ спустя нѣсколько дней, предъ рядами Эстляндскаго полка, для чего Хабидулинъ былъ отправленъ подъ Плевну.
Въ непродолжительномъ времени предстоитъ еще одинъ уголовный процессъ, который будетъ разбираться мѣстнымъ военнымъ судомъ въ гор. Систовѣ. Виновниками этого дѣла являются грабители-болгары. Обстановка и характеръ дѣйствій ихъ шайки настолько любопытны и характерны, что на нихъ сто́итъ остановить вниманіе:
Окружному систовскому начальнику, подполковнику Михайлову, при объѣздѣ имъ своего района и по прибытіи въ село Карайсинъ (Карасень), одинъ изъ мѣстныхъ жителей сдѣлалъ тайное донесеніе, что на границѣ систовскаго и
