порядка. Угроза подѣйствовала, и люди стали, расходиться. При этомъ рядовой Прочкинъ — по показанію дежурнаго: унтеръ-офицера — будто бы сказалъ уходя: «Жаль, а надо бы хорошенько задать ему!» Оба названные рядовые были преданы суду батальоннымъ командиромъ. Полевой военный судъ, по соображеніи обвиненія, выведеннаго въ обвинительномъ актѣ и разъясненнаго какъ на судебномъ слѣдствіи, такъ и въ заключительныхъ преніяхъ, призналъ виновными обоихъ подсудимыхъ. Что касается Назаренки, то тутъ судомъ усмотрѣно два преступныхъ дѣянія: первое заключается въ неисполненіи общаго приказанія начальника, за что виновный подлежалъ бы одиночному заключенію въ военной тюрьмѣ отъ одного до четырехъ мѣсяцевъ, или переводу въ разрядъ штрафованныхъ; второе же, какъ дѣйствіе противъ своего начальника въ высшей степени дерзкое и притомъ совершонное въ военное время, безусловно подлежитъ смертной казни, на основаніи послѣдней части 98 ст. воинск. уст. Этому же наказанію подлежалъ подсудимый и по совокупности преступленій (86 ст. воинск. уст.), а потому военный полевой судъ приговорилъ рядоваго Назаренку къ смертной казни разстрѣляніемъ, но безъ лишенія всѣхъ правъ состоянія и не подвергая его обряду позорнаго лишенія воинской чести. Рядовой же Прочкинъ признанъ виновнымъ только въ непсполненіи общаго приказанія начальника; всѣ же остальные факты его обвиненія судъ нашелъ недоказанными, и потому, согласно 1 пункту 834 ст. XXIV т. свод. воен. пост., 1869 г., Прочкинъ подлежалъ оправданію. За дознанную же вину опредѣлено выдержать его подъ арестомъ на хлѣбѣ и водѣ четыре недѣли и перевести въ разрядъ штрафованныхъ, увеличивъ ему обязательное въ ономъ пребываніе на два года и шесть мѣсяцевъ. Приговоръ надъ Назаренкой приведенъ въ исполненіе въ Систовѣ, причемъ актъ разстрѣлянія былъ совершенъ командою отъ 3-й роты 4-го резервнаго батальона. Но это былъ единственный за все время примѣръ столь дерзкаго нарушенія вопнской дисциплины, и товарищъ прокурора, капитанъ Кессель, произнося обвинительную рѣчь, справедливо сказалъ въ заключеніе, что въ данномъ случаѣ смертная казнь должна послужить грознымъ напоминаніемъ, что штыкъ дается солдату для того, чтобы
