слишкомъ далеко и трудно было пробираться колеснымъ ящикамъ. Поэтому пришлось вовсе прекратить стрѣльбу. Въ 5-й батареѣ снаряды тоже были совсѣмъ уже на исходѣ; надо было расходовать ихъ какъ можно экономнѣе, сберегая остатки на крайній рѣшительный случай напора противниковъ. Такимъ образомъ, на нашей линіи и артиллерійскій огонь прекратился; только издали, справа, доносился глухой гулъ канонады у Шильдеръ-Шульднера. А между тѣмъ каждая дальнѣйшая секунда ружейнаго и артиллерійскаго огня противника вырывала изъ малочисленнаго строя костромскихъ батальоновъ свою вѣрную жертву. Потери были слишкомъ велики, и особенно между офицерами. При этомъ положеніи, всѣ хорошо знали, что назади уже нѣтъ никакого резерва, некому ни поддерживать, ни выручать… Все это, послѣ минутнаго раздумья, заставило маіора Барашева, взвѣсивъ предварительно всѣ обстоятельства данной минуты и шансы на будущее, гдѣ предстояла лишь одна общая и безцѣльная смерть, — подать сигналъ общаго отступленія. Остатки храбраго полка отступили подъ прикрытіемъ рѣдкаго огня своей 5-й батареи, которая успѣла между тѣмъ подвинуться уже на столько близко къ послѣдней непріятельской позиціи, что поражала турокъ, прямо въ ихъ густыхъ линіяхъ. Вообще, нужно сказать, что эта батарея во все время шести-часоваго боя, длившагося съ пяти часовъ по полуночи до одиннадцати утра, принимала въ сраженіи самое дѣятельное участіе, не смотря на то, что ей приходилось выдерживать огонь непріятельскихъ батарей и съ фронта, и съ лѣваго фланга. Она мѣняла позиціи, не отставая отъ пѣхоты, а въ концѣ боя, когда у костромскихъ началось уже общее отступленіе, вынеслась на ихъ правый флангъ и буквально подъ градомъ пуль старалась остановить огонь непріятельскихъ орудій, направленный на отбитые нами ложементы, которые, шагъ за шагомъ, по неволѣ, уступали противнику слабыя горсти нашей пѣхоты, вслѣдъ за которыми медленно, но упорно и тоже безъ выстрѣла подвигалась густая цѣпь турокъ.
Теперь, для полной обрисовки положенія, остается сказать о дѣйствіяхъ Кавказской казачьей бригады.
Въ запискѣ генерала Шильдеръ-Шульднера, присланной ночью полковнику Клейнгаузу вмѣсто диспозиціи, была ука-
