русскаго клика; прошла минута — ждутъ, прислушиваются: нѣтъ никакого отклика. Вѣтеръ былъ не въ ту сторопу и потому, быть можетъ, громкое «ура» и не донеслось внизъ до лагерей. Явилось сомнѣніе, стали предполагать, что вѣроятнѣе всего это турки, какъ вдругъ вдали, на противномъ склонѣ, въ кустахъ, забѣлѣли рубахи цѣлой вереницы людей, между которыми развѣвался бѣлый флагъ. Опять сомнѣніе: не обманъ ли это со стороны противника. Но чрезъ нѣкоторое время недоумѣніе разъяснилось; можно было уже различать въ бинокль нѣкоторые внѣшніе признаки, по которымъ и опредѣлилось, что это приближаются русскіе санитары вмѣстѣ съ болгарскими ополченцами. Это были команды, высланныя генераломъ Гурко подобрать вчерашнихъ раненыхъ. Вскорѣ онѣ поднялись на площадку и встрѣтились съ орловцами. Пошли объятія, разспросы.... Радостна и вмѣстѣ съ тѣмъ скорбна была эта встрѣча, среди слѣдовъ неистоваго варварства турокъ. Въ отрубленныхъ головахъ многіе узнавали своихъ знакомыхъ, еще вчера полныхъ жизни, молодости, упованій.... Здѣсь валялись головы: Доценки, Дмитріева, Баштаннаго. Немедленно было составлено краткое донесеніе Главнокомандующему, и Великій Князь Николай Нилолаевичъ младшій повезъ его въ главную квартиру, вмѣстѣ съ турецкими значками и знаменемъ, а ротмистръ Цуриковъ былъ отправленъ къ генералу Гурко съ извѣщеніемъ о занятіи Шипкинскаго перевала. Вскорѣ послѣ этого пріѣхалъ сюда и самъ генералъ Гурко. Приступлено было къ уборкѣ мертвыхъ; вырыли братскую могилу, военный священникъ совершилъ обрядъ отпѣванія, и ратные товарищи насыпали курганъ надъ павшими. Затѣмъ было приведено въ извѣстность все оставленное турками въ ихъ лагеряхъ. На высотѣ перевала, а равно и въ деревнѣ Шипкѣ поставлены были достаточно сильные отряды. Капитанъ Ласковскій тотчасъ же занялся укрѣпленіемъ позиціи на вершинѣ и разработкою дороги, въ чемъ большую помощь, какъ работники, оказали ему мѣстные болгары. Раненые изъ обоихъ отрядовъ были отправлены въ госпиталь, устроенный полковникомъ Струковымъ въ Габровѣ, гдѣ сами жители доброхотно и съ величайшею готовностью пожертвовали все необходимое: помѣщеніе, бѣлье, постели, пищу, а женщины добивались, какъ особой чести,
