но было различить — наши ли это, или турки. Минута была критическая, а потому генералъ Скобелевъ и старшіе офицеры, посовѣтовавшись между собою, въ виду всѣхъ ужасовъ окружавшей ихъ картины, рѣшили, что если это турки и если придется снова драться, то дѣлать это тутъ же, и драться безпощадно, до конца, не даваясь живыми въ руки. Но желая напередъ удостовѣриться, кому принадлежатъ усмотрѣнные внизу лагери, генералъ Скобелевъ снялъ фуражку и крикнулъ войскамъ: «да здравствуетъ Государь Императоръ!» Русское «ура» впервые огласило на этомъ мѣстѣ балканскія скалы, и оно должно было служить своего рода пробою: если внизу находятся русскіе изъ отряда генерала Гурко, то они отвѣтятъ тѣмъ же крикомъ, а если турки, то услышавъ его, быть можетъ, предпримутъ одно изъ двухъ: либо уйдутъ прочь, подобно своимъ шипкинскимъ товарищамъ, либо же поведутъ атаку, и во всякомъ случаѣ отрядъ нашъ будетъ выведенъ изъ положенія полной неизвѣстности. Замерло въ горахъ эхо
паши, командовавшаго на высотахъ. Паша изъявлялъ готовность сдаться на предложенныхъ ему наканунѣ условіяхъ. Генералъ Гурко приказалъ объявить парламентеру, что послѣ того какъ турецкая армія злоупотребила, къ вѣчному своему стыду, парламентерскимъ флагомъ, онъ не можетъ сохранить прежнія условія. Парламентеръ возразилъ, что паша не хотѣлъ сражаться, но не могъ удержать своихъ солдатъ, когда приблизились русскія войска. Строгость условій усилена была лишь въ томъ отношеніи, что оба офицера, находившіеся вчера при парламентерскомъ флагѣ, подлежали выдачѣ русскимъ, между тѣмъ какъ остальные были отпускаемы на честное слово. Условіе это было выражено въ письменномъ отвѣтѣ, составленномъ на турецкомъ языкѣ и переданномъ парламентеру. Турецкій офицеръ, позавтракавъ, возвратился въ лагерь около 9½ ч. Наши санитары, отправленные около 11 часовъ, нашли въ часъ дня лагерь пустымъ, а въ 2 часа онъ былъ занятъ русскимъ отрядомъ, прибывшимъ изъ Габрова. Оказалось, что парламентеръ сыгралъ съ нами комедію. Часть турецкихъ войскъ еще вечеромъ 18-го (6-го) іюля удалилась въ западномъ направленіи по горной тропинкѣ; раннимъ же утромъ 19-го іюля за нею послѣдовали и остальныя турецкія войска. Санитары не нашли ни одного раненаго; у нѣкоторыхъ убитыхъ и у всѣхъ раненыхъ были отрѣзаны головы, которыя были разбросаны въ палаткахъ. Въ числѣ обезглавленныхъ находился одинъ санитаръ, съ повязкою «Краснаго Креста» на рукавѣ, и раненый, лежавшій на лазаретныхъ носилкахъ. Нѣкоторые раненые подвергнуты были, по видимому, ужаснымъ пыткамъ. Турецкимъ раненымъ сдѣлана была перевязка и оказано облегченіе близь того самаго мѣста, гдѣ собрано было около 30-ти головъ русскихъ солдатъ. Участвовавшіе въ сраженіи войска принадлежали, по видимому, исключительно къ низаму; въ числѣ ихъ было нѣсколько арабовъ и гвардейцевъ». (Подписано) «Маіоръ фонъ-Лигницъ».
