была двигаться горами и атаковать городъ съ сѣверо-восточной стороны; средняя (пять батальоновъ и 10 орудій) слѣдовала у подошвы высотъ, чтобы атаковать Казанлыкъ съ востока и, наконецъ, лѣвая колонна, въ составъ которой вхо-
движенію по такимъ крутымъ, каменистымъ горамъ, солнечный зной, пустынность незнакомой мѣстности и отсутствіе водныхъ источниковъ на главномъ перевалѣ. Не говоря уже о конной артиллеріи, даже и кавалерійское движеніе, большею частію въ одинъ конь, было возможно лишь благодаря предварительной разработкѣ пути конно-піонерами. Генералъ Раухъ, подъ руководствомъ котораго производилась эта разработка, выполнилъ свое порученіе блистательно, безъ чего былъ бы невозможнымъ и самый переходъ отряда. Состоявшій при авангардѣ генеральнаго штаба капитанъ Сахаровъ сдѣлалъ глазомѣрную съемку всего прохода, не нанесеннаго доселѣ ни на какихъ картахъ.
2-го іюля, въ самый день выхода въ долину рѣки Тунджи и занятія селенія Хаинкіой, непріятель, получившій подкрѣпленіе, перешелъ вечеромъ въ наступленіе отъ мѣстечка Твердицы. У насъ въ авангадѣ у деревни Конары стоялъ 14-й стрѣлковый батальонъ, съ двумя сотнями пластуновъ, при двухъ горныхъ орудіяхъ. Этотъ авангардъ двинулся на встрѣчу противнику и, не доходя деревни Кузосмы (она же Козосмади), развернулся и завязалъ перестрѣлку, продолжавшуюся до подхода подкрѣпленій (15-й стрѣлковый батальонъ съ двумя горными орудіями), посланныхъ генераломъ Гурко отъ Хаинкіоя. Тогда непріятель началъ отступленіе, причемъ наши стрѣлки, вслѣдствіе сгустившихся потемокъ вечера, могли преслѣдовать его только до Твердицы и возвратились на авангардную позицію къ Конарамъ. Въ этотъ день части передоваго отряда овладѣли двумя лагерями, расположенными на пространствѣ между деревнею Эсекчи и Твердицею, гдѣ нашли брошенное оружіе, патроны, предметы обмундированія и снаряженія, хирургическіе инструменты, перевязочные матеріалы, и кромѣ того взяли семь человѣкъ плѣнныхъ, по показаніямъ которыхъ непріятель, въ количествѣ четырехъ таборовъ (два анатолійскаго низама и два египетскіе), отступилъ къ Сливно. Наша потеря — одинъ убитый и шесть нижнихъ чиновъ тяжело раненыхъ, изъ коихъ двое умерли въ тотъ же день.
3-го іюля генералъ Гурко, оставаясь съ главными своими силами въ Хаинкіоѣ, выслалъ на рекогносцировку къ сторонѣ Іени-Загры и Сливно двѣ сотни 26-го донскаго полка и уральскую сотню. За деревнею Орезари (она же Урызары) этотъ отрядъ былъ встрѣченъ толпами баши-бузуковъ и черкесовъ, за которыми слѣдовали три табора пѣхоты съ двумя орудіями. Спѣшившись, казаки завязали перестрѣлку и послали просить подкрѣпленія. Въ пять часовъ по полудни къ нимъ былъ посланъ 9-й драгунскій Казанскій полкъ, съ четырьмя конными орудіями. Какъ только этотъ послѣдній отрядъ показался въ виду противника, турки стали поспѣшно отступать, причемъ конныя орудія, пришедшія съ драгунами, провожали ихъ огнемъ, а уральцы преслѣдовали до наступленія темноты. Въ часъ ночи вернулись на бивуакъ драгуны, а часъ спустя послѣ нихъ — уральцы. Тѣ и другіе привезли съ собою много побросаннаго оружія, нѣсколько значковъ и одно знамя. У драгунъ потерь не было; уральцы же потеряли одного убитымъ и трехъ ранеными, изъ коихъ два тяжело.
На слѣдующій день (4-го) двѣ сотни 26-го донскаго полка двинулись на дальнѣйшуго развѣдку, и дошли до Іени-Загры, гдѣ порвали телеграфную проволоку, а генералъ Гурко двинулся изъ Хаинкіоя на Казанлыкъ, съ 6½ ба-