рода турецкихъ властей и жителей, здѣсь на нѣкоторое время наступило царство полной анархіи; въ рабочемъ и вообще недостаточномъ классѣ христіанскаго населенія разыгрались дурные инстинкты, которые повлекли этихъ людей на грабеж оставленнаго имущества и раззореніе турецкихъ жилищъ. Когда мы вступили въ городъ, то уже нашли значительную часть турецкихъ кварталовъ чуть не въ полномъ разрушеніи: двери, рамы и стекла оконъ были либо выбиты и исковерканы, либо унесены кѣмъ-то на собственную потребу; утварь — въ черепкахъ, кладовыя — что̀ называется, шиворотъ на выворотъ; подушки, тюфяки, матрацы, обыкновенно набиваемые здѣсь кусочками ваты, овечьей волною и лоскутьями — изодраны въ клочья, причемъ все содержимое ихъ, вмѣстѣ съ разною вѣтошью, рваными книжками и рукописями, устилало большую часть дворовъ и полы всѣхъ горницъ. Болгары все отыскивали — нѣтъ ли въ этихъ тюфякахъ забытыхъ или оставленныхъ въ попыхахъ турецкихъ денегъ, но большинство предавалось раззоренію только ради самаго раззоренія, изъ чувства мести, чтобы и слѣда турецкаго здѣсь болѣе не оставалось. Это возмездіе съ обще-гуманной точки зрѣнія, конечно, очень дурно, но оно понятно: больно много уже накипѣло на душѣ у этихъ людей за вѣковыя насилія надъ ними и за безправицу. Впрочемъ, со дня вступленія нашихъ войскъ, всѣ эти безобразія тотчасъ же прекратились: къ уцѣлѣвшимъ случайно мечетямъ приставлены военные караулы, раззоренныя же — очищены, на сколько возможно исправлены и временно обращены подъ склады и госпитали, такъ что уже 17-го числа надъ нѣсколькими минаретами развѣвались флаги «Краснаго Креста», равно какъ и цѣлый рядъ домовъ въ турецкомъ кварталѣ былъ наскоро приведенъ въ кое-какой порядокъ и предназначенъ подъ помѣщеніе одного изъ военно-временныхъ госпиталей. Нашими властями былъ сейчасъ же учрежденъ городской совѣтъ изъ мѣстнаго соборнаго протоіерея и нѣсколькихъ выборныхъ гражданъ, которые въ свой чередъ немедленно организовали гражданскѵю полицейскую стражу, въ помощь нашей военной полиціи, — и полный порядокъ въ городѣ возстановился уже на слѣдующее утро. Улицы, впрочемъ, постоянно были переполнены проходящими войсками,
