браннаго пункта переправы и по неволѣ должны были растягивать и дробить свои силы на всемъ пространствѣ отъ Туртукая до Никополя. Это напряженное ожиданіе требовало съ ихъ стороны особенной бдительности, и дѣйствительно, въ теченіи цѣлаго мѣсяца они очень усердно и зорко наблюдали за всѣми движеніями нашихъ прибрежныхъ войскъ, открывая огонь почти по всякому береговому разъѣзду, по всякой отплывавшей лодкѣ. Но такое чрезмѣрное напряженіе, въ концѣ концовъ, очень утомило сторожевыя силы противника, такъ что предъ наступленіемъ рѣшительной минуты вниманіе его уже было въ значительной мѣрѣ притуплено. Какъ оказалось потомъ, между турками даже укоренилось убѣжденіе, что мы едва ли отважимся на рискъ большой переправы. Все это, въ извѣстной степени, облегчило намъ ея подготовку. Надо было только какъ можно долѣе держать противника въ полномъ невѣденіи, сбивать его съ толку, и съ этою цѣлью 12-го іюня, согласно распоряженію Великаго Князя, была начата усиленная бомбардировка Рущука, гдѣ, впрочемъ, и на этотъ разъ турки первые завязали съ нами артиллерійскую перестрѣлку. Трудно, конечно, судить о дѣйствительныхъ результатахъ нашей стрѣльбы, но судя по тому, что въ городѣ вспыхнуло нѣсколько пожаровъ и что на нѣкоторыхъ турецкихъ батареяхъ прекращалась стрѣльба на довольно значительное время, а двѣ изъ нихъ даже и вовсе умолкли, можно думать, что нашъ огонь былъ весьма дѣйствителенъ. Съ нашей стороны было сдѣлано предвареніе рущукскаго коменданта объ имѣющей начаться усиленной бомбардировкѣ, для того чтобы дать жителямъ время убраться изъ города заблаговременно[1].
- ↑ Вотъ что по этому поводу сообщалъ берлинской газетѣ «Post» ея константинопольскій корреспондентъ отъ 5-го іюля (18-го іюня):
«Вчера прибылъ изъ Варны пароходъ съ бѣжавшими изъ Рущука жителями. Между ними я нашелъ одного изъ моихъ старыхъ знакомыхъ, аптекаря Могоса, родомъ венгерца, который мнѣ разсказалъ слѣдующее: «Чтобы дать время жителямъ оставить городъ, русскій комендантъ Журжева объявилъ коменданту Рущука, чрезъ парламентера, за 24 часа, что городъ будетъ бомбардированъ. Сами турки съ благодарностью оцѣнили этотъ справедливый и человѣчный поступокъ. О предстоящемъ бомбардированіи было объявлено населенію; но большая часть жителей осталась въ городѣ, въ той надеждѣ, что русскія бомбы не будутъ долетать до нихъ. Бомбардированіе, продолжавшееся въ теченіи пяти дней со страшною силою, жестоко образумило заблуждавшихся».
Между тѣмъ вся туркофильская печать подняла гвалтъ и пустилась обвинять насъ въ преднамѣренномъ бомбардированіи самаго города Рущука, назы-
