предполагать, что турки дѣлаютъ въ рѣкѣ минныя заложенія. Полковникъ Мацылевичъ[1] выѣхалъ съ разъѣздомъ на самый конецъ турнувской гати, чтобы поближе разсмотрѣть, надъ чѣмъ именно работаютъ броненосцы, и былъ встрѣченъ выстрѣлами орудій изъ крѣпости; до этого же раза турки никогда не безпокоили нашихъ офицеровъ, неоднократно ѣзжавшихъ сюда для наблюденій. Съ наступленіемъ вечерней темноты, около этой гати и у фламундскихъ батарей появилось нѣсколько турецкихъ лодокъ, которыя пытались сдѣлать развѣдку, но это имъ не удалось: каждый разъ, что онѣ пытались причалить, по нимъ открывался огонь нашихъ секретовъ и разъѣздовъ, принуждавшій турокъ быстро удаляться отъ берега.
Въ Турну и на разныхъ другихъ пунктахъ дунайскаго побережья съ нѣкоторыхъ поръ замѣчаются по ночамъ огневые сигналы, на которые получаются такіе же отвѣты съ того берега; это заставило князя Манвелова принять мѣры для поимки таинственныхъ сигнальщиковъ.
8-й казачій полкъ, выступившій еще 17-го мая изъ Корабіи къ переправамъ на Алутѣ, для соединенія съ турну-магурельскимъ отрядомъ, переправилъ 19-го числа всѣхъ лошадей и бо̀льшую часть людей вплавь, а остальныхъ вмѣстѣ съ обозомъ на паромахъ. Переправа была чрезвычайно затруднительна, но совершена благополучно. Въ половинѣ пятаго часа пополудни полкъ, въ составѣ 5½ сотень, стоялъ уже на бивуакѣ у Турну, а полусотня осталась въ Корабіи для охраны судовъ, затопленныхъ нами въ этомъ пунктѣ, причемъ весьма важно было сберечь уцѣлѣвшую машину парохода, которая могла еще пригодиться намъ впослѣдствіи. Въ тотъ же день (19-го) лейтенантъ Ломанъ изслѣдовалъ устье Алуты и пришелъ къ заключенію, что теперь, во время разлива, судамъ почти невозможно входить въ эту рѣку изъ Дуная, такъ какъ фарватеръ въ устьѣ оказался мелкимъ, узкимъ и извилистымъ.
20-го мая турки возвели у Никополя новую батарею, расположивъ ее ниже и западнѣе центральнаго люнета. Лагерь, стоявшій, на виду у насъ, въ крѣпости близь этого люнета,
- ↑ Командиръ 8-го драгунскаго Астраханскаго полка.
