своимъ гостямъ небольшой стаканъ «апы», смѣшанной съ сахарнымъ порошкомъ — одинъ на всѣхъ, да больше и не требуется. Гости, бесѣдуя чрезъ переводчика съ хозяиномъ, смакуютъ маленькими деревянными ложечками его «дульчацъ», замѣчательный тѣмъ, что крѣпость его при употребленіи вовсе не ощущается, — кажется, будто пробуешь очень пріятный и нѣжный шербетъ, но въ результатѣ незамѣтно опорожненнаго нѣсколькими человѣками стакана — всѣ привезенные съ собою для пикника напитки оказываются совершенно излишними. Гостепріимство свое тымыдуирскій «старецъ» обыкновенно закончиваетъ тѣмъ, что благословляетъ гостей монастырскимъ хлѣбомъ и даритъ каждому на память по деревянной, обѣденной и чайной ложкѣ, собственной своей, весьма искусной работы. Конечно, его отдариваютъ за это сообща серебрянымъ рублемъ, а иногда и червонцемъ. Отецъ Геласій — 67-ми-лѣтній, но еще бодрый старикъ — монахъ совсѣмъ стараго покроя, хорошо помнитъ графа Дибича, которому въ молодости своей однажды былъ лично представленъ, съ увлеченіемъ разсказываетъ о войнѣ 1828 года, гдѣ самъ принималъ участіе волонтеромъ, сохранивъ въ памяти имена и многихъ другихъ нашихъ генераловъ и офицеровъ того времени.
— А что, живъ ли капитанъ Антоновъ, мой большой пріятель? добродушно освѣдомлялся у насъ старецъ: — если живъ, то я полагаю, долженъ быть теперь большимъ генераломъ, потому что онъ былъ большой храбрости капитанъ, — о! весьма большой храбрости!
Очень интересуясь нынѣшнею войною, отецъ Геласій заявляетъ съ видимою искренностію, что молится каждый день о ниспосланіи русскимъ побѣды и прибавляетъ: «пора, пора! давно уже пора вамъ было придти сюда!»
Замѣчательно, въ самомъ дѣлѣ: чуть только попадется въ здѣшнихъ мѣстахъ уцѣлѣвшій осколокъ стараго времени — будетъ ли то отецъ Геласій, или «майка а домнулуй Калуда Димитрію» — сейчасъ предъ тобой встаетъ цѣльный человѣкъ какъ будто совсѣмъ другаго міра, не имѣющій ничего общаго съ нынѣшнимъ «цивилизованнымъ» румыномъ.
Въ нынѣшнихъ «цивилизованныхъ» субъектахъ этой рассы есть нѣчто отталкивающее (не говорю, конечно, о всѣхъ поголовно) и это — именно ихъ безпредѣльное фанфаронство, само-
