поэтому, въ видѣ уступки людямъ, рѣшено было переждать полночь.
Въ 4 минуты перваго часа 14-го мая, шлюпки наши, благословясь, отвалили отъ пристани и пошли по заранѣе назначенному направленію.
Дождь начиналъ стихать и вскорѣ затѣмъ прекратился, но небо по прежнему оставалось покрыто сплошною тучей, сквозь которую мутно-бѣлесоватымъ пятномъ, безъ ясныхъ очертаній, просвѣчивалъ мѣсяцъ, и при его неопредѣленномъ полусвѣтѣ, сквозь сырую мглу можно было кое-какъ разглядѣть темный призракъ сосѣдней лодки.
Было уже около половины третьяго часа ночи, когда шлюпки наши вошли въ Мачинскій рукавъ и различили неподалеку отъ себя три турецкія судна. По срединѣ рукава стоялъ одинъ, самый большой, мониторъ; вправо отъ него и нѣсколько впереди, надъ берегомъ виднѣлась во мглѣ темная масса другаго броненосца, а влѣво — военный пароходъ, на которомъ можно было разглядѣть смутныя очертанія двухъ трубъ. Сторожевыхъ огней ни на одномъ изъ этихъ судовъ не было замѣтно. Тѣмъ не менѣе, невозможно же было предположить, чтобы на палубахъ не стояли часовые, которые въ потьмахъ еслибъ и не разглядѣли нашихъ шлюпокъ, то все-таки по знакомому морякамъ звуку работающихъ механизмовъ могли бы разслышать ихъ приближеніе. Но и въ этомъ случаѣ, къ счастію, нашимъ морякамъ помогло одно совершенно постороннее обстоятельство, приключившееся какъ нельзя болѣе кстати: по берегамъ Мачинскаго рукава миріады лягушекъ подымали на всю окрестность такой громкій, неистовый концертъ, о какомъ сѣверные жители и понятія себѣ не могутъ составить. Это непрерывное кваканье, сливавшееся въ одинъ урчащій гулъ, было столь сильно, что до извѣстной степени заглушало даже шумъ четырехъ паровыхъ машинъ.
Не теряя времени, такъ какъ вскорѣ должно было уже свѣтать, лейтенантъ Дубасовъ рѣшился тотчасъ же аттаковать средній мониторъ и далъ знать Шестакову, чтобы тотъ, выждавъ результатъ перваго удара, былъ въ полной готовности ко второму. Затѣмъ, направивъ свою шлюпку къ лѣвой кормовой раковинѣ монитора, Дубасовъ велѣлъ дать ей полный ходъ.
