слѣдуетъ за мною и тономъ несправедливо обиженнаго человѣка громко вопіетъ на всю гостинницу, требуя немедленной уплаты двухъ цѣлковыхъ. На этотъ шумъ вышелъ хозяинъ гостинницы, который, къ счастію, оказался говорящимъ немного по-французски. Выслушалъ онъ извощика, излагавшаго свою обиду съ притворнымъ завывающимъ плачемъ и съ жалостливою гримасой на куксившемся лицѣ, выслушалъ за тѣмъ и мое объясненіе, и чуть лишь узналъ, что мнѣ нужна комната, не по отводу, а за плату, какъ тотчасъ же предупредительно заявилъ мнѣ на счетъ извощика:
— Не безпокойтесь и не трудитесь платить ему; я это устрою, я его сейчасъ урезоню.
И за тѣмъ проболтавъ ему что-то по-румынски, направилъ его внизъ къ буфету. Извощикъ удалился безпрекословно.
Комната, указанная мнѣ подъ именемъ «лучшей», блистала только отрицательными качествами: не длинна, не широка (шесть шаговъ вдоль и пять впоперегъ), не свѣтла, не чиста, не удобна и вдобавокъ съ какимъ-то специфическимъ затхлымъ и кислымъ запахомъ. Все убранство ея состояло изъ деревянной кровати съ слежавшимся тюфякомъ весьма подозрительной опрятности, безъ бѣлья и подушекъ, за тѣмъ изъ ломбернаго стола и двухъ плетеныхъ стульевъ. Но все же это лучше, чѣмъ у Калуда Димитріу. Спрашиваю, какая цѣна этому нумеру?
— Десять франковъ въ сутки, объявляетъ мнѣ хозяинъ, съ самою любезною, предупредительною улыбкой.
Я такъ и ахнулъ. Вѣдь это 300 франковъ въ мѣсяцъ, а на наши кредитки около 120-ти рублей, за такую мерзость!
— Какъ угодно, но лучше и дешевле вы нигдѣ не найдете, — можете убѣдиться на опытѣ, вѣжливо-сухимъ тономъ заявилъ мнѣ хозяинъ.
Я попытался-было объяснить ему, что такая цѣна еще кудабы ни шла, если бы мнѣ понадобилась комната только на одни сутки, но такъ какъ я располагаю остаться здѣсь все время, пока главная квартира будетъ находиться въ Плоештахъ, то не безразсчетно было бы ему уступить ее и по дешевле. Но хозяинъ уперся на своемъ.
— Pas un sou! (Ни одной копѣйки!) объявилъ онъ самымъ рѣшительнымъ, не допускающимъ возраженія тономъ, и за тѣмъ,
