и подававшихъ и простыя, и шифрованныя депеши. Моральный эффектъ, произведенный на нихъ взрывомъ, былъ слишкомъ замѣтенъ; на лицахъ многихъ изъ нихъ явно выступали смущеніе, тревога и какое-то затаенно-злобное или же ироническое выраженіе. Не отсюда ли вышли появившіяся въ нѣкоторыхъ иностранныхъ газетахъ «достовѣрныя» извѣстія, будто турецкій броненосецъ взорванъ вовсе не русскими выстрѣлами, а взлетѣлъ на воздухъ—по однимъ комментаріямъ — отъ лопнувшаго пароваго котла, а по другимъ — даже отъ упавшей въ крюйтъ-камеру сигары?
23-го апрѣля, въ 6 часовъ утра, Его Высочество Главнокомандующій, въ сопровожденіи нѣсколькихъ лицъ своей свиты, выѣхалъ изъ Кишинева по желѣзной дорогѣ, въ направленіи къ Унгенамъ. Въ одиннадцать часовъ утра поѣздъ миновалъ русскую границу. Проѣзжая порубежную черту на желѣзномъ мосту черезъ рѣку Прутъ, Великій Князь и всѣ присутствовавшіе перекрестились. — «Въ часъ добрый!» сказалъ при этомъ Его Высочество. Въ полдень подъѣхали къ Яссамъ, гдѣ на станціи встрѣтили Великаго Князя депутація отъ гражданъ города и многочисленныя толпы народа, привѣтствовавшія Высокаго Гостя громкими криками. Въ Яссахъ Его Высочество осматривалъ два военно-временные госпиталя; первый изъ нихъ устроился въ части зданія городской больницы св. Спиридонія, которая подъ его помѣщеніе уступила большое отдѣленіе изъ своихъ палатъ; вто-
