ровку, но огня еще не открывалъ. Выйдя на позицію, онъ бросилъ якорь, завезъ кабельтовъ на берегъ и повернулся къ намъ правымъ бортомъ; остальные мониторы стали около него такимъ же образомъ. Разстояніе отъ нашихъ береговыхъ укрѣпленій до корвета равнялось 1,700 саженямъ (около 3½ вер.) или нѣсколько болѣе. Въ бинокль ясно виднѣлись на немъ обращенныя къ намъ орудія, но экипажа на палубѣ не было. Въ 2 часа и 10 минутъ пополудни нашимъ батареямъ, мортирной и № 4-му, приказано было открыть огонь. Мортирная дала нѣсколько выстрѣловъ, не долетѣвшихъ до цѣли; батарея № 4-й взяла хорошее направленіе: ея снаряды совсѣмъ близко ложились около корвета, но пока еще не задѣвали его; а онъ межь тѣмъ продолжалъ сохранять свое вызывающее положеніе молча. Всѣ досадовали… Пальба продолжалась; но слѣдя въ подзорную трубу съ высоты втораго этажа ближней казармы за полетомъ снарядовъ, наблюдавшіе офицеры видѣли только, какъ черезъ десять секундъ послѣ каждаго выстрѣла около корвета вставалъ и разсыпался серебряными брызгами столбъ водяной пыли. Экипажъ, укрываясь отъ нашего огня, лишь изрѣдка, и то въ небольшомъ количествѣ, появлялся на палубѣ и тотчасъ же скрывался подъ люками, чуть лишь на браиловскомъ берегу поднимется клубъ дыма.
Выпущено было до тридцати снарядовъ и уже хотѣли было прекратить пальбу, тѣмъ болѣе, что турки не отвѣчали, какъ вдругъ, въ три часа и 10 минутъ пополудни, въ одно и то же мгновеніе съ двухъ различныхъ батарей разомъ грянули два выстрѣла. Эта одномгновенность есть дѣло полной, но замѣчательной случайности. Офицеры внимательно продолжали слѣдить за полетомъ снарядовъ; прошло десять секундъ — на водѣ нѣтъ брызговъ… Вдругъ весь корветъ закрылся дымомъ, сквозь который, какъ молнія, пробился темно-багровый огонь. Нѣкоторые подумали, что это непріятель разомъ далъ залпъ изъ всѣхъ своихъ орудій; но чрезъ двѣ-три секунды раздался ужасный, громоподобный трескъ, отдавшійся на нашемъ берегу сильнымъ сотрясеніемъ воздуха, и громадный столбъ изъ нѣсколькихъ переплетшихся языковъ огня и чернаго густаго дыма, съ глухимъ гуломъ, взвился къ небу, сажень на сорокъ въ высоту, и сталъ надъ корве-
