— Всегда, — отвѣчали, — а дѣлается это для того-де, что служители не рѣко проливаютъ и квасъ, и супъ, и щи; такъ благопопечительное начальство, сберегая плоъ, за лучшее находитъ покрывать его пескомъ. Простодушный старикъ не замѣчалъ какъ будто ы, что его такъ безстыдно надуваютъ, и, получивши отвѣтъ, приговаривалъ:
— Хорошо! Хорошо! Хорошо!
Относительно пищи еще прибавилъ:
— Да у меня и самого столъ не лучше этого.
Начальство наше было въ восхищеніи отъ похвалъ владыки. Мы удивлялись нахальству и безстыдному лганью святыхъ отцовъ. Всѣ профессоры, бывшіе тоже въ столовой, посмѣивались надъ всей комедіей.
Не обошлось, впрочемъ, тутъ безъ смѣшныхъ сценъ, которыя могли бы открыть проницательному человѣку всю подготовку нашей комедіи. Во-первыхъ, предъ каждымъ лежало по столовому ножу и вилкѣ; послѣднею слѣдовало бы намъ брать холодный винигретъ изъ картофеля, свеклы и огурцовъ и еще жареный картофель, а ножемъ намъ нечего было и разрѣзывать; онъ лежалъ собственно для компаніи съ вилкою. Но и вилка у всѣхъ училищныхъ мальчковъ, да и у многихъ семинаристовъ оставалась безъ употребленія; мы привыкли дѣйствовать за обѣдомъ или ложкою, или своею, какъ говорятъ, пятернею. Ее-то многіе и пустили въ ходъ при венигретѣ. Потомъ тоже чуть-ли не большая половина не знала, какъ употреблять салфетки; ихъ мы отложили въ сторону. Профессоръ Крестьяниновъ первый, кажется, замѣтилъ наше неумѣнье обращаться съ вилкою и салфеткою, и сказалъ Надеждину:
— Смотри-ка, Николай Ивановичъ, какъ ребята пятернею берутъ венигретъ, а вилки не трогаютъ, да и съ салфетками не знаютъ, что дѣлать, — вонъ даже въ кучки ихъ сложили. Ха! ха! ха!
Гедеонъ, подслушавши эти замѣчанія или самъ собою увидавши наше неумѣніе, подошелъ къ столамъ, болѣе виднымъ архіерею:
— Берите картофель вилками, дураки, да приберите салфетки.
Разумѣется, поспѣшили всѣ взяться за влики; но многіе не знали, куда же дѣвать салфетки; одни держали ихъ въ лѣвой рукѣ; другіе положили предъ своею грудью на столѣ; иные, замѣтивъ, что се-
