до чина статскаго совѣтника, а главнѣе всего — рѣдкая душа во всѣхъ отношеніяхъ, — закончилъ я нашъ диспутъ.
И, дѣйствительно, Байковъ былъ нашъ: пріятель, товарищь, другъ, братъ, словомъ, что вамъ угодно. Продолжая посылать мѣщанъ за пріобрѣтеніемъ фуража, Байковъ посылалъ и меня съ Троицкимъ разъѣзжать по селамъ и деревнямъ для покупки сѣна и соломы.
Однажды произошелъ неожиданный казусъ, который, благодареніе Богу, далъ переворотъ всему нашему операціонному дѣлу, «ему же» не предвидѣлся конецъ, ибо легко могло статься, что и съ февраля 1858 года полки 7-ой легкой кавалерійской дивизіи мои не принять на себя фуражнаго довольствія по вновь имѣвшимъ быть открытымъ цѣнамъ, которыя также быть можетъ, показались бы имъ дешевыми, тогда мы, козлы искупленшя чужихъ греховъ должны покупать фуражъ для уланскаго полка въ теченіе всего февральскаго періода.
Посланный купить сѣно для двухъ эскадроновъ, изъ которыхъ один квартировалъ въ 18, а другой въ 15 верстахъ отъ Бѣжецка, я пріѣзжаю утромъ въ одно село и узнаю, что священникъ того села продаетъ снно, хранящееся у него въ сараѣ. Являюсь къ священнку, смотрю его сѣно, кахожу его законнымъ, покупаю, накладываю на возы и отправляб въ деревни, въ которыхъ квартировали намѣченные мною эскадроны. Въ квартировавшій въ 18 верстахъ отъ Бнжецка я поѣхалъ сдавать самъ, а въ квартировавшій въ 15 верстахъ я послалъ сдавать сѣно мѣщанина Первухина. Во время пути сѣна, повалилъ рыхлый снѣгъ и напалъ на возы хлопьями. Такъ какъ сказанная покупка сѣна совершалась въ ноябрѣ, въ которомъ дни бываютъ уже очень коротки, то мои возы пришли въ мѣста назначенія прдеъ сумерками. Пока я нашелъ командира эскадрона, пока я уламывалъ его принять сѣно — онъ сознался мнѣ, что командиръ полка приказалъ имъ, эскадроннымъ командирамъ, сколько возможно, придираться къ качеству поставляемыхъ чиновниками продуктовъ и браковать послѣдніе. Пока приняли отъ меня сѣно на эскадронный пудовой безмѣнъ, уже стемнѣло, и эскадронный командиръ былъ въ частности настолько любезенъ, что предложилъ мнѣ ужинъ, а затѣмъ и ночлегъ. Бесѣда наша съ нимъ заключалась преимущественно въ спорѣ: онъ настаивалъ на томъ, что Байковъ, съ которымъ онъ былъ ранѣе знакомъ, наживется отъ исполняемой имъ заготовки фуража на довольствіе полка, а я ручался честнымъ словомъ, что если Байковъ еще продлитъ подобнымъ образомъ заготовку, то буквально прогоритъ и пуститъ свою, и безъ того необезпеченную, семью по міру.
На другой день, рано утромъ, я уже лѣтѣлъ въ Бѣжецкъ. Лишь только явился я къ Байкову съ радостною вѣстію, что весьма удачно
