но все же упрочилъ свое положеніе. Одинъ англійскій повѣренный въ дѣлахъ описывалъ Остермана, въ 1730 г., слѣдующимъ образомъ:
«Его умъ и способности, безъ сомнѣнія, выдающіеяс, но онъ чрезвычайно хитеръ, лукавъ, лживъ, способенъ къ измѣнѣ; манеры его и рѣчь уклончивыя и вкрадчивыя, онъ постоянно раболѣпствуетъ и отвѣшиваетъ почтительные поклоны, что считается у русскихъ самымъ утонченнымъ обхожденіемъ; въ этомъ отношеніи онъ превзошелъ даже здѣшнихъ жителей. По природѣ весельчакъ и эпикуреецъ, онъ бываетъ иногда щедръ, но въ высшей степени неблагодаренъ, ибо когда Меншиковъ и Головкинъ составили заговоръ, чтобы погубить Шафирова, то онъ присоедиился къ нимъ пртивъ своего начальника и благодѣтеля. Когда же, послѣ опалы и ссылки Шафирова в Архангельскъ, не нашлось никого значющаго иностранные языки, то Остерманъ, по рекомендаціи князя Меншикова, былъ назначенъ вице-канцлеромъ, но это, какъ извѣстно, опять таки нисколько не помѣшало ему быть однимъ изъ самыхъ дѣятельныхъ участниковъ заговора противъ Меншикова.» Остерманъ упрочилъ свою власть въ особенности въ царствованше Петра II. Г-нъ Рондо писалъ объ немъ 22 сентября 1728 года:
«Остерманъ одинъ руководитъ всѣми дѣлами; онъ съумѣлъ сдѣлаться только полезнымъ, что его товарищи не могутъ обходиться безънего, поэтому, будучи чѣмъ-лио недоволенъ, онъ приторяется больнымъ и отказыается присутствовать въ Совѣтѣ; когда же соберутся двое Долгорукихъ, Апраксинъ, Головкинъ и Голицынъ и съ ними нѣтъ Остермана, то они, выпивъ по рюмочкѣ водки, должны ѣхать къ нему на поклонъ, чтобы привести его въ хорошее настроеніе. Дѣйствуя такимъ образомъ, онъ заставляетъ ихъ соглашатсья на все то, что онъ ни пожелаетъ».
Человѣкъ, подобный Остераману, разумѣется, не могъ сочувствовать реформѣ, въ особенности если власть переходила съ нею въ руки аристократіи, среди которой ему не было мѣста. Когда Остерману былъ сообщенъ проектъ реформы, то онъ сразу понялъ, что, съ его осуществленіемъ, онъ обратиться изъ главы Верховнаго Совѣта въ лицо второстепенное. Сказавшись больнымъ, онъ хотѣлъ уклониться, подъ этимъ предлогомъ, отъ необходимости подписать, вмѣстѣ съ прочими членами Совѣта, кондиціи, посланныя въ Ми-
