Во время слѣдованія отряда, я былъ по генералѣ главнымъ распорядителемъ, ибо подполковникъ Лисаневичъ былъ раненъ при дессантѣ, а маіоръ Грабовскій остававлся съ 2 ротами въ береговомъ укрѣпленіи, изъ ротныхъ же командировъ опытнаго и распорядительнаго офицера не было.
У дома владѣтеля осажденныя встрѣтили насъ съ великою радостію. Вскорѣ запылали костры, явились быки, бараны, птица, а князь Михаилъ, не желая оставлять что-либо на пользу злодѣевъ-бунтовщиковъ, разсудилъ за благо предать на распитіе весь запасъ своего погреба; разумѣется, что наилучшее вино пало на офицерство,— и обѣдъ былъ на славу. Отдохнувъ нѣсколько часовъ, въ 4 часа по полудни мы тронулиьс обратно. Съ ротою карабинеръ (44 Егер. п.) и однимъ орудіемъ, везеннымъ на людяхъ, мнѣ поручено было прикрывать отступленіе и охранять отъ нападенія.
Густыя колонны горцевъ конвоировали насъ въ разстоянши ружейнаго выстрѣла и, кажется, душевно желали поздороваться съ нами, но….. недоставало духу. Однакоже было не безъ грѣха. Когда отрядъ входилъ уже въ береговое укрѣпленіе, мой арьергардъ, тоже подходя къ оному, былъ растянутъ по лѣсу, а я, видя окончаніе похода, закуривалъ трубку фитилемъ у орудія и разговаривалъ съ шт.-кап. Горяиновымъ, потерявшимъ свой кисетъ и просившимъ у мменя табаку. Въ это время вдругъ внезапный глухой шумъ съ дикими криками поразилъ нашъ слухъ, и въ то же мгновеніе мы увидѣли у себя подъ носомъ стаю конныхъ горцевъ, скачущихъ, рубящихъ и стрѣляющихъ направо и налѣво. Изъ 6 солдатъ, везшихъ орудіе, двое уже лежали вмѣстѣ съ канониромъ и крчали, а прочіе, ошеломленные столь ужаснымъ налетомъ, бросились, кто куда попалъ. Я и Горяиновъ захватили счетомъ 17 человѣкъ изъ бѣгущихъ и съ ними засѣли у огромнаго дерева, держа ружья на изготовкѣ. Орудіе слояло саженяхъ въ двухъ отъ насъ, между нами и черкесами, но трудно было его достать, высунувшись изъ-за дерева и не подвергнувшись пораженію, ибо у противуположнаго дерева, за большимъ кустомъ, саженяхъ въ 10 отъ насъ, чтояли кучки удальцевъ съ ружьями на прицѣлъ. Но мы нашлись: ефесомъ сабли, легши назмъ, я зацѣпилъ и притянулъ, лежавшую недалеко, петлю веревки, которою везли орудіе,—потащили разомъ, и орудіе очутилось возлѣ насъ. А какъ оно было заряжено картечью, чего ребята наѣздники не подозрѣвали, то, наведя по возможности на кустъ, за коимъ они были, хватли, — и страшный крикъ возвѣстилъ, что выстрѣлъ былъ не понапрасну. И дѣйствительно, когда разошелся пороховой дымъ, мы увидѣли на землѣ четырехъ горцевъ, великолѣпно растянувшихся, да тутъ же лежали еще трое, положенные нами прежде изъ ружей, когда они хотѣли было полакоммиться орудіемъ. Въ это время прибѣжало къ намъ
