поста опера выдержала 32 представленія. Всѣхъ впослѣдствіи опера выдержала 53 представленія въ С.-Петербургѣ.
Булгаринъ не ограничился статьей, написанной имъ до перваго представленія; онъ со всевозможной злобой критиковалъ музыку, и слова, что было презабавно, строго разбиралъ преимущественно слова, мною написанныя[1].
Сеньковскій постоянно защищал меня и, какъ извѣстно, очень умно и ловко. Князь Одоевскій написалъ также объ моей оперѣ премилую статью. Графъ же Віельгорский, когда заходила рѣчь о моей оперѣ, всегда говорилъ: c'est un opéra manqué. Другой критикъ, обратясь къ директору Гедеонову, сказалъ однажды: «какъ жаль, что вы издержали такъ много на постановку оперы Глинки, вѣдь она не пойдетъ. — Совсѣмъ нѣтъ, отвѣчалъ Гедеонов, я не жалѣю и увѣренъ, что она прекрасно пойдетъ, а вы напишите лучше». Гедеоновъ въ глаза трунилъ надо мною, говорилъ, что я порчу музыкантовъ, ибо по временамъ нѣкоторые изъ нихъ не играютъ, что не слѣдуетъ писать такъ учено и т. п., за глаза же постоянно и ревностно защищалъ меня. Великимъ постомъ я получилъ до 3 тысячь рубл. сер. разовыхъ изъ театральной конторы и отдалъ ихъ матушкѣ на сохранение.
Приѣхалъ во второй разъ Листъ въ Петербургъ и нерѣдко кутилъ съ нами въ обществѣ Гедеоновыхъ (Мишѣ я посвятилъ мою оперу «Русланъ и Людмила») и графа Аркадія Павловича Кутузова, чрезвычано пріятнаго и любезнаго собесѣдника.
Листъ слышалъ мою оперу, онъ вѣрно чувствовалъ всѣ замѣчательныя мѣста. Несмотря на многіе недостатки «Руслана», онъ успокоилъ меня на счетъ успѣха. Не только въ Петербургѣ, но и въ Парижѣ, по словамъ его, моя опера выдержа толь-
- ↑ Разборъ «Руслана и Людмилы» помѣщенъ в №№ 275 (вторникъ 8 декабря) и 277 (четвергъ 10 декабря) «Сѣверной Пчелы» 1842 года. Но Глинка ошибался, приписывая этотъ разборъ самому Булгарину; статьи подписаны буквами Р. З. Впрочемъ буквальное сходство нѣкоторых выраженій съ субботничкомъ Булгарина ясно показываетъ, что булгаринскій сотрудникъ писалъ не безъ вдохновенія со стороны своего патрона.
