Александровыхъ, состоявшее изъ отца, матери, двухъ сыновей и трехъ дочерей, изъ нихъ меньшую я училъ пѣть. Платонъ ухаживалъ за старшей и на ней женился впоследствіи. Чаще же бывалъ дома; впослѣдствіи простуды образовалась у меня тупая, но мучительная боль въ правомъ боку, появлявшаяся всякій день по захожденіи солнца. Когда братія расходилась, при мнѣ чаще другихъ оставался Янненко; чтобы развязать ему языкъ, я попросилъ его разсказать его жизнь и женитьбу. Тогда онъ подробно сообщилъ мнѣ, какъ онъ былъ учителемъ у отца Степановыхъ, бывшаго тогда губернаторомъ Енисейской[1] губерніи, какъ ѣхалъ въ Сибирь, какъ, сжалясь надъ одиночествомъ гувернантки-англичанки, бывшей тогда у Степановыхъ, онъ женился на ней. Англичанка (Кристинья Васильевна Норманъ) отблагодарила его и своими трудами кормила его въ послѣдніе годы его жизни.
Несмотря на недугъ, я снова принялся за работу, началъ сцену Людмилы 4-го акта. Вскорѣ потомъ, по просьбѣ Кукольниковъ, написалъ увертюру, антракты, пѣсню: Ходитъ вѣтеръ у воротъ и романсъ: Сонъ Рахили, для вновь написанной Несторомъ драмы: Князь Холмскій. Исполнили музыку мою довольно опрятно, но пьеса не удалась и выдержала только три представленія.
Въ ноябрѣ я захворалъ, и опасно, у меня внезапно развилась горячка. Это произошло вѣроятно отъ простуды; наканунѣ я возвращался пѣшкомъ домой безъ калошъ. Въ тотъ вечеръ однакоже я ничего особеннаго не чувствовалъ, просидѣлъ часа съ два съ Платономъ, диспутовалъ съ нимъ, какъ всегда, и мы даже выпили по бутылкѣ церковнаго, такъ называли мы самый простой медокъ. На другой день всѣ проснулись, начали требовать чаю, а я все лежалъ; когда Платонъ подошелъ ко мнѣ со словами; «Миша, пора вставать», я хотѣлъ приподняться, но не могъ. Онъ тогда посмотрѣлъ на меня внимательно, взялъ за пульсъ и послалъ за моимъ докторомъ Шерингомъ. Меня перетащили въ комнату Платона, который уступилъ мнѣ свою кровать и во все время болѣзни и выздоровленія ухаживалъ за мною съ искреннею заботливостью. Шерингъ гомеопатическими порош-
- ↑ Въ оригиналѣ: Омской.
