ѣдетъ, а если вздумаетъ не пріѣхать, то привезутъ». Этотъ намёкъ, пропущенный имъ безъ вниманія, Плутановъ припомнилъ при нашемъ ему представленіи.
Я былъ помѣщенъ въ маленькую комнатку въ 4 квадратныхъ шага; изъ этого надо вычесть печь, выступавшую въ комнату, мѣсто для кровати, стола и табурета. Эта была та самая комната, гдѣ содержался въ желѣзной клѣткѣ Иванъ А. Ульрихъ, гдѣ и былъ убитъ при замыслахъ Мировича. Комната стояла отдѣльно, не въ ряду съ другими нумерами, гдѣ помѣщались братъ Николай, Иванъ Пущинъ, Пестовъ, Дивовъ и другіе: тѣ комнаты были просторны и свѣтлы и имѣли ту выгоду, что, будучи расположены рядомъ по одному фасу зданія, доставляли заключенникамъ возможность сообщаться посредствомъ мною изобрѣтенной азбуки, а лѣтомъ, при растворенныхъ окнахъ, даже разговаривать въ общей бесѣдѣ. Когда Плутановъ умеръ у ногъ императора Николая Павловича, пораженный апоплексическимъ ударомъ, при подачѣ еженедѣльнаго рапорта, назначенъ былъ генералъ Фритбергъ для исправленія всѣхъ упущеній, вкравшихся въ 30-ти лѣтнее управленіе прежняго коменданта. Мы вздохнули свободнѣе. Онъ далъ намъ все по положенію: халаты, бѣлье, тюфяки, постельное бѣлье, и устроилъ общее приготовленіе пищи, что̀ дало намъ возможность имѣть табакъ и даже чай. Комнаты начали поправлять и бѣлить. Меня временно перевели въ одну изъ комнатъ общаго фаса, просторную, свѣтлую и чистую. Погода стояла теплая, окно было открыто. Я подошелъ къ нему и оцепенѣлъ отъ восторга, услышавъ въ едва слышимыхъ постукиваніяхъ, подобныхъ скрипу червячка, точащаго дерево, — услышавъ вопросъ (какъ я узналъ послѣ), Пущина, который спрашивалъ Пестова: «узнай, кто новый гость въ твоемъ сосѣдствѣ?. Не помня себя, позабывъ обычную осторожность, я бросился къ окну, началъ стучать, и тѣмъ чуть неиспортилъ дѣла. Меня во время остановили, и я, узнавъ всѣ законы ихъ воздушной корреспонденціи, часто разговаривалъ даже съ братомъ Николаемъ, сидѣвшимъ въ самомъ крайнемъ нумерѣ, такъ что между наминаходилось шесть комнатъ.
