щенія часто возобновлялись. Иногда бывалъ я въ Миланѣ, но на короткое время. Былъ на озерѣ Комо, гдѣ снова встрѣтилъ Соболевскаго, съ которымъ мы посѣтили Пасту въ день ея имянинъ, въ ея собственной villa; тамъ же барыня, ѣхавшая со мною изъ Венеціи, прилсужилась мнѣ Le roy, а потомъ докторъ Франкъ прислужился пластыремъ изъ камфоры съ опіумомъ; по возвращеніи же моемъ въ Varese докторъ Branca угощалъ меня еще чѣмъ-то. При всемъ томъ, мучительныя ощущенія довели меня до глубокой тоски, а сія послѣдняя до ностальгіи ().
Къ счастію, я въ іюлѣ мѣсяцѣ получилъ изъ дому извѣстіе, что сестра моя Наталья Ивановна съ мужемъ своимъ Николеамъ Дмитріевичемъ Гедеоновымъ поѣхала въ Берлинъ. Это извѣстіе зажгло во мнѣ желаніе туда же отправиться; а какъ препятствій къ исполненію его не было, то я и оставилъ Италію въ концѣ того же іюля 1833 года.
Не лишнимъ считаю вывести здѣсь краткій итогъ приобрѣтеннаго мною въ мое пребываніе въ Италіи.
Страдалъ я много; но много было отрадныхъ и истинно поэтическихъ минутъ. Частое обращеніе съ второклассными и первоклассными пѣвцами и пѣвицами, любителями и любительницами пѣнія практически познакомило меня съ капризнымъ и труднымъ искусствомъ управлять голосомъ и ловко писать для него. Nozzari и Todor въ Неаполѣ были для меня представителями искусства, доведеннаго до nec plus ultra совершенства; они умѣли сочетать невѣроятную (для тѣхъ, кто не слыхалъ ихъ) отчетливость (fini) съ непринужденною естественнностью (grâce naturalle), которыя послѣ нихъ едва ли мнѣ удастся когда либо встрѣтить. Не говорю о Рубини, даже въ пѣніи Пасты было не безъ нѣкотораго рода претензіи на эффектъ. Мои занятія въ композиціи считаю менѣе успѣшными. Не малаго труда стоило мнѣ поддѣлываться подъ итальянское Sentimento brillante, какъ они называютъ ощущеніе благосостоянія, которое есть слѣдствіе организма счастливо-устроеннаго подъ вліяніемъ благодѣтельнаго южнаго солнца. Мы, жители сѣвера, чувствуемъ иначе; впечатлѣнія или насъ вовсе не трогаютъ, или глубоко западаютъ въ душу. У насъ, или неисто-
