щина взяла младенца и кормила его. И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его» (Исход, II, 1-10).
Почти совершенно такую же историю рассказывают про персидского царя Кира, про ассирийского царя Саргона и других героев древности[1]. Подобные рассказы, должно быть, были очень широко распространены на всем Востоке, переходили от одного народа к другому, а в подходящих условиях возникали самостоятельно, разукрашивались чисто восточным воображением и преподносились как истинное событие.
Сказки о чудесном спасении царей или избавлении их от опасностей служили орудием внушения массам покорности и преданности царям — этим «помазанникам» божьим.
Здесь, в рассказе о Моисее, интересно следующее: в то время как, согласно библейскому рассказу, египетский фараон отдает приказ об истреблении всех младенцев-евреев мужского пола, дочь его отдает ребенка-еврея на воспитание еврейке. Мать его побоялась больше держать у себя, но в то же самое время дочь фараона дает Моисея на воспитание опять-таки его же матери, и библейскому писателю не приходит в голову то, что всякому может прийти в голову: как же это так — утром мать боялась воспитывать своего сына, а через час она его берет на воспитание и не боится? Мало того, когда вырастает младенец, то она приводит его к дочери фараоновой, и та его усыновляет. Но еще непонятнее дальнейшее. Заметьте: в библии нет ни одного слова, что мать Моисея имела на него какое-нибудь влияние. Будучи младенцем, Моисей делается приемышем дочери фараоновой. Допустим, что это было так. Значит, воспитание его происходит при дворе фараона, воспитывают его египетские царедворцы, египтяне, среди которых, по словам библии, господствовало презрительное отношение к евреям, даже ненависть к ним, смешанная с боязнью. В этом же духе ненависти к евреям должен был воспитаться и Моисей. Однако мы читаем совершенно неожиданные вещи сейчас же после этого:
«Спустя много времени (т. е., значит, много времени с той поры, когда Моисей находился во дворце фа-
- ↑ В древнее время были широко распространены сказки об угрожавших героям в младенческие годы опасностях и о чудесном спасении их. Так, основателем могущественного Вавилонского царства считался Саргон Старший, живший за 2 1/ 2тысячи лет до н. э. Сам он в одной надписи рассказывает о себе: «Я — Саргон, могущественный царь… Моя мать — простого звания, отца своего я не знал, а брат моего отца живет в горах… Моя бедная мать зачала меня и втайне родила меня. Она меня положила в тростниковую корзину и горной смолой закупорила мою дверь. Она бросила меня в реку, река меня не потопила. Река меня подняла и понесла к Акки, оросителю. Акки, ороситель… вытащил меня; Акки, ороситель, как своего сына, воспитал меня; Акки, ороситель, назначил меня своим садовником. Когда я был садовником, богиня Иштар меня полюбила. Я… четыре года управлял царством, я управлял черноголовыми народами, я властвовал над ними». То же самое рассказывали древние персы о своем царе Кире, индусы — о царе Карне, жители г. Гелгита (на Гималаях) — о царе Трахане. У древних римлян существовало сказание, что сказочных основателей их государства — Ромула и Рема, братьев-близнецов — мать тайно зачала и родила от бога войны — Марса; злобный дядя велел бросить новорожденных в реку, но слуги его не решились этого сделать и оставили корзину с близнецами на отмели реки, где дети были найдены и вскормлены волчицей. В основе всех этих сказок лежит, по-видимому, отзвук древнего обычая «испытания водой». Обычай этот заключался в том, что если возникало какое-либо сомнение в «законности» рождения ребенка, то его бросали в воду на волю судьбы, причем если ребенок всплывал и оставался жив, то его считали законнорожденным, потонувший же считался незаконнорожденным. На создание библейской сказки о «вынутом из воды» Моисее повлияло, по-видимому, вавилонское сказание о Саргоне-царе, с этим сказанием евреи могли познакомиться во время своего вавилонского плена или раньше.
