рь). Кроме того в Петербурге церквам и монастырям принадлежало 260 дворовых мест, занятых жилыми домами. Александро-невская лавра в Петербурге имела 30 домов и 40 товарных складов в самом городе, 8000 десятин пашни и 4 000 сенокоса. В Москве в 1903 г. приходские церкви владели 908 домами, монастыри 146 домами. Никакого официального учета церковным богатствам не велось, но один только святейший синод в 1906 г. имел на текущих счетах в банках не менее 60 миллионов рублей золотом, ежегодная смета святейшего синода вместе с местными епархиальными средствами была не менее 100 миллионов рублей золотом в год. Не входит совершенно в эти расчеты то, что каждый священник брал еще натурой, и то, что он брал в виде платы за различного рода церковные обряды.
[Жалование отдельные церковники получали невероятно громадное — так, петербургский митрополит получал ежегодно 259 000 рублей. Многие духовные лица сами становились помещиками — так, в 1905 г. 570 лиц духовного звания имели от 50 до 100 десятин земли, 590 лиц — от 100 до 1000 дес., 28 духовных лиц имели 47845 десятин, или в среднем 1840 десятин на брата].
Понятно поэтому, что церковная организация представляла собою огромную экономическую силу, заинтересованную в сохранении классового господства эксплоататоров.
[Русская история знает сравнительно короткий период борьбы духовенства со светской властью, когда высшие церковные сановники, патриархи, стремились обеспечить за собою гораздо большее влияние в государстве. Однако в этой борьбе победила царская власть. Правительство учредило так называемый святейший синод, куда император назначал архиереев, и над ними ставил высшего начальника, обер-прокурора, который и считался «оком государевым»].
В основных законах Российской империи император считается уже главой церкви. Первая статья закона гласит:
«Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный, повиноваться верховной его власти не только за страх, но и за совесть сам бог повелевает».
Екатерина II заявила, что «для епископа воля монарха должна быть выше законов евангельских».
Неудивительно поэтому, что духовенство было одним
