соблазна верующих, вынуждено было отчислить протоиерея Торопова от Преображенского прихода и запретить ему богослужение впредь до раскаяния.
Раскаяния однакоже не последовало до сих пор; мало того: протоиерей Торопов прилагал особые старания добиться от меня разрешения и священнослужения через посылку разных делегатов, из которых некоторые вели себя крикливо и бурно, доходя до неприличия.
Когда эти делегации не добились цели, протоиерей Торопов, как это теперь выяснилось, с некоторыми своими сторонниками открыли против меня кампанию-травлю в местной газете и наконец, как в этом можно убедиться из прилагаемой при сем копии определения томского трибунала, решил не подчиняться более запрещению, захватить Преображенский храм при помощи гражданской власти и начать совершать богослужение с соблюдением обрядов в форме, которая ему будет угодна.
Если это намерение осуществится о. Тороповым, я, по архиерейской совести, вынужден буду применить к нему и его приверженцам (к счастью, пока немногочисленным) 31 правило апостольское, низвергнув его от сана и отлучив его, как „любоначальника и похитителя власти“, и отлучив его последователей от церковного общения, чтобы таким образом прекратить зло в самом начале.
О сем крайне прискорбном случае из жизни духовенства томской церкви и доношу вашему святейшеству.
Вашего святейшества епископ Виктор» (напечатано в «Красном знамени» № 124, VI г. Томск).
Когда епископ Виктор писал это послание о непокорных новаторах, собираясь «на основании 31 правила апостольского извергнуть из сана» Торопова, Блинова, Авдентова и других, как «любоначальников и похитителей власти», он мог еще сделать это меланхолическое примечание: «к счастью, пока не многочисленных». Но число их росло с каждым днем, и через некоторое время духовенство томское на своем собрании избрало Томское временное церковное управлени
