Десять лет на антирелигиозном фронте
Великий Октябрь 1917 г. не мог не затронуть одной из основ того государства, в котором буржуазии удалось после Февральской революции сохранить за собою собственность на средства и орудия производства, помещикам — право на землю. Именно потому, что Февральско-мартовская революция была не последовательным, не до конца доведенным буржуазно-демократическим переворотом, она оставила в своем распоряжении церковь как орудие влияния на массы. Фактически церковь не была отделена от государства Временным правительством. Временное правительство всячески заигрывало с церковью, и не только Временное правительство, но даже «социалистические» партии меньшевиков и эсеров заигрывали с духовенством. Можно насчитать не мало статей в эсеровской и меньшевистской литературе, прямо поражающих своей реакционностью именно в этом вопросе. Мы не говорим уже о либералах-кадетах. И хотя церковь вообще была против революции, но, когда дело шло о выборе между двумя революциями, конечно она охотнее становилась за Временное правительство. Большевики дня нее были антихристы, ибо церковники прекрасно знали, что пролетарская революция несет разрушение не только помещичьих, но также и монастырских и церковных гнезд. Они знали, что Советская власть посягнет не только на собственность помещичью и капиталистическую, но что она посягнет так же смело и на церковную собственность и на монастырскую.
Нет надобности здесь приводить цифры огромных поместий, принадлежавших церкви и монастырям до революции. Именно неустойчивость этой материальной базы духовенства и церкви во время революции тревожила больше всего «совесть» духовенства, когда церковь в лице заседавшего тогда церковного собора ополчилась против большевиков и анафемствовала их. Не без горечи один из крупных помещиков, граф Олсуфьев, упрекал тогда церковников,
