может вестись без обостренной классовой борьбы, неизбежно попадает в положение правого оппортуниста: он все боится, как бы чего не вышло из этой антирелигиозной пропаганды, нельзя ли обойтись совсем без антирелигиозной пропаганды. Проявляется примиренческое отношение — чем мне религия мешает, какое мне дело до религии и т. д. Вот этакое правооппортунистическое отношение необычайно вредно. Такого рода отношением пользуется кулак, поп, вредитель, и хочет ли этого или не хочет, а тот, кто проповедует такие взгляды на религию и борьбу с ней, становится кулацким подпевалой.
С другой стороны, у нас в практике бывают ошибки другого рода — факты проявления крайнего нетерпения, неумелого подхода к верующим из трудящихся, увлечения не пропагандой, а администрированием. Это тоже оппортунизм, оппортунизм слева, когда человек думает — зачем так долго возиться с религией, зачем основательная антирелигиозная пропаганда, закрывай все церкви, и больше ничего. Из этого тоже ничего не выйдет, потому что сторонниками религии являются не только кулаки, — кулаки являются руководящей верхушкой религиозных организаций, — сторонниками религии являются до сих пор также и миллионы крестьян-единоличников и колхозников и даже рабочих. Нужно терпеливое разъяснение, нужна упорная и настойчивая массовая воспитательная работа, а не административный наскок. Из наскока ничего не выйдет. Из этого получаются иногда обратные результаты, когда человек ожесточается, когда религиозность приобретает характер фанатизма, когда мы, так сказать, зря делаем в глазах сторонника религии того или иного человека «мучеником» и даем возможность нашим врагам, использовать наши ошибки для антисоветской работы.
Такого рода проявление оппортунизма слева, левые заскоки и перегибы, как и правый оппортунизм, наруку нашему классовому врагу. Он использует это и скажет: «Вот видите, до чего дело дошло. У них есть декрет, что каждый человек может верить или не верить, а вместе с тем меня преследуют за религию». Все действия, которые в какой бы то ни было мере напоминают преследования за религию, мы осуждаем. Когда против нас велась бешеная кампания церковников, во главе с папой, которые говорили, что у нас религия «преследуется», мы им отвечали, что это неправда, что мы не религию преследуем, что мы
