Церковь в стране кулацкой утопии[1]
В царстве кулацкой демократии классы не уничтожены. Частная промышленность не уничтожена. Крупная промышленность как-раз находится в частных руках (у «организаторских гениев»). Крестьяне по прежнему бьются на полосах в 3—4 десятины, сгрудивши свои домики один к одному, только каторжным трудом имея возможность увеличить урожайность своих полей. Крупные города уничтожены. Фабрики и заводы разбросаны так по стране, чтобы пролетариат не был объединен, чтобы легче было подавлять «варварские выступления» непокорных пролетариев. В случае необходимости прекрасно работают пулеметы. Однако есть же и иные средства воздействия. Оказывается, что даже церковь в этом царстве кулацкой утопии действует в помощь Чаяновым, и конечно соответственно этому создавалась и культурная надстройка.
«Нас неотступно преследовала мысль, — повествует Чаянов, — возможны ли высшие формы культуры при распыленном, сельском поселении человечества». Но само собой разумеется, что Чаянов такую культуру создает. «Оставалось только, — рассказывает он, — найти достаточно мощные технические средства к этому». Для этого пускается в ход все «вплоть до церкви» и как добавление ко всему еще союз Чаяновых с церковью (стр. 49 труда указанного автора). И это не случайная обмолвка. «Культура» страны кулацкой утопии Чаянова насквозь проникнута византийщиной, реакционной поповщиной. Вот о каких «развлечениях» через 60 лет мечтает Чаянов:
«Плотные толпы народа заливали coбой площади и парки, сады, расположенные на берегу Москвы-реки... Общество имени Александра Смагина, празднуя окончание жатвы, приглашает крестьян Московской обл. послушать следующую программу, исполняемую на кремлевских колоколах в сотрудничестве с колоколами других московских церквей. Программа: 1) звоны Ростовские XVI в., 2) «Литургия» Рахманинова, 3) звон Акимовский (1731 г.), 4) куранты
- ↑ Из статьи „Мечты Чаяновых и советская действительность”
