Из тьмы
«Тов. Емельян! Есть ли такой приказ, ходят слухи, что, кто имеет иконы, будет платить за каждую налог в размере 15 р. и 25 р. Может ли это быть?»
«Тов. Ярославский, скажите пожалуйста, будут ли налоги на тех, кто будет иметь иконы в своих комнатах?»
«Тов. Емельян! Есть ли такой приказ, что на все иконы в городе и деревне будет налог?»
Эти три записки поданы были мне на первом Всероссийском совещании работниц и крестьянок в Москве 20 ноября этого года 13, и поданы не кем-нибудь, а делегатками. «У нас в Петрограде ходят слухи», а товарищи из Петрограда, — а не из Пешехонья или Чухломы, — едут в Москву узнать, «может ли это быть?» Очень конечно прискорбно, что в Петрограде могут еще распространяться в рабочей массе подобные слухи, но еще прискорбнее, что им кое-где верят.
На-днях один мой знакОхМый, воронежский крестьянин, после митинга подошел ко мне с таинственным видом и спрашивал о том же. Я сказал ему, что это гнусная выдумка, объяснил ему подробно наше отношение к вопросам веры. И почти в тот же день из Тульской губ. Богородского уезда приехал близкий человек и рассказывает: бабы по деревням прячут иконы, говорят, будет налог на иконы, будут отбирать.
В. Чертков, бывший секретарь Л. Н. Толстого, с которым мне приходится встречаться по делам сектантов, отрицающих военную службу, обещал мне доставить доказательства того, что уже были случаи взяток за оставление икон, причем за икону христа будто бы брали взятку побольше, за икону богородицы поменьше.
Нельзя пройти мимо всего этого. Кто-то ведет в массах агитацию самого подлого свойства, кто-то наигрывает на самых темных верованиях — все это так. Но вся эта агитация не имела бы успеха, если бы мы сами в этом вопросе сделали невозможным всякого рэда чрезмерное рвение, неразумное усердие, если бы мы в вопросах борьбы с суеверием проявляли величайшую вдумчивость, осторожность, связанную с искренностью и прямотою.
