И никто из них не сказал, что это —"тяжелое оскорбление, наносимое религиозному чувству православного народа".
Когда русские войска отправлялись в Галицию и там, по приказу царей, громили православные храмы, попы благословляли войска на кровопролитие, и никто из них не сказал, что это «тяжелое оскорбление, наносимое религиозному чувству православного народа».
И даже по приказу начальства они устраивали торжественные шествия в страстную седьмицу, потому что так приказывал их господин, из яслей которого они ели.
А вот теперь, о демонстрации в день праздника трудящихся, они говорят как о «тяжелом оскорблении религиозного чувства».
Мы никому не предписывали, не приказывали, мы не писали, чтобы в этот день не молились в храмах, мы никого не насилуем, никому не угрожаем. К миру и братству призываем мы в этот день всех трудящихся, к борьбе с человеконенавистничеством, с войнами, с голодом и угнетением масс. К миру и братству народов будут звать наши речи, наши статьи, листки, знамена, на которых пламенеют слова: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
А вы, лицемеры, говорите об «оскорблении» и не замечаете, как оскорбляете миллионы тружеников! В своем ослеплении вы не видите, что только отталкиваете от себя тех, кто еще наполовину с вами, потому что они увидят, что вы можете итти только впереди покойников. За новый порядок жизни бьется народ, а вы — гасители его стремлении к освобождению, вы, зовущие его во тьму, — вы не можете итти впереди живых.
Пусть, кто хочет быть с тружениками, выйдут в этот день и присоединятся к нам.
области» № 34
30 апреля 1918 г.