Эта партия присоединила уже теперь свой голос к редким голосам темных людей, которые готовы вернуть времена черносотенства 1905 г. Изо дня в день, чуть ли не в каждой статье, они повторяют: «а, вы разрушили святыни». Берегитесь, господа, потому что народ узнает скоро правду, кто виновник разрушений храмов, и все то возмущение, которое вы сейчас сеете в душах темных людей, оно целиком опрокинется на ваши головы. Нам не надо будет для этого писать много статей, нам не надо будет особенно много убеждать в этом население Москвы: у нас есть десятки тысяч агитаторов — солдат и рабочих, которые лучше сумеют объяснить народу правду, чем ваши лживые и слезоточивые статьи, дышащие бессильною, беззубою злобою.
Когда вы ставили пулеметы на здании городской думы, вы знали, что эти пулеметы будут поражать насмерть десятки и сотни неповинных людей. Юнкера, офицеры и белогвардейцы, которые были на вашей стороне, — все это знают, — не щадили никого — ни стариков, ни детей, ни сестер милосердия. Вы знали, что на эти пулеметы вам ответят. Вся беда ваша в том, что вы только учли без хозяина, вы надеялись на то, что господин Рябцев сумеет сам дать артиллерию: тогда вы стали бы громить районы, вы разрушили бы убогие жилища бедняков, вы растоптали бы все рабочее и солдатское население. Вы не жалели людей, вы радовались своим победам, когда буржуазные сынки создали себе крепости в частных домах и расстреливали оттуда прохожих.
Почему вы не подняли голос протеста, когда юнкера первые открыли орудийный огонь по Кремлю? Ведь это были ваши юнкера, ведь это была ваша армия! Почему вы преступно допустили совершиться этому вторжению в Кремль, этим расстрелам из пулеметов обезоруженных солдат 56-го полка, эти глумления и издевательства над пленниками — не только допустили, но сами их проявляли? Вы сеяли ветер — пожинайте бурю!
Юнкера вошли в Кремль, расстреляли солдат, поставили всюду на возвышениях пулеметы и бомбометы, и поставили и на тех самых храмах, о которых вы теперь плачете, лицемерные фарисеи, — и оттуда вы стали расстреливать Москву. Вы — не дети. Вы знали, что борьба будет длиться до тех пор пока хоть один юнкер останется в Москве, пока хоть один выстрел ваш может оттуда раздаться.
