будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной.
Властию, данной нам от бога, запрещаем вам приступать к тайнам христовым, анафемствуем вас»...
Большевикам конечно ничего не сталось от Тихоновской анафемы; большевики — не ребята малые и не трусливые старухи, чтобы испугаться несуществующего «огня геенского».
Большевики сделали то, чего добивался весь рабочий и крестьянский люд: отобрали землю у всех тунеядцев. Земля стала общенародной.
Церковный собор взвыл.
«Имущества монастырей и церквей православных отбираются под предлогом, что это — народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законною волею самого народа»... — писал патриарх Тихон в своем послании.
На этом соборе присутствовали и светские помещики. Они были тоже обижены, но по-своему. Граф Б. А. Олсуфьев укорял святых отцов:
«Помещиков грабили — вы молчали, отбирали фабрики — молчали, начали грабить лавры — заговорили... простите, владыко, меня: мне грустно это, что заговорили тогда, когда лавры начали грабить»...
Вся прошлая история до революции 1917 г. и все поведение духовенства во время революции являются лучшим доказательством мысли Маркса, что бытие определяет сознание.
Бытие духовенства — это бытие целого слоя людей, которые живут паразитами, тунеядцами на шее народа, живут его темнотой, его невежественностью, его закрепощением. Революция Октября 1917 г. нанесла этому слою непоправимый удар. Духовенство еще приспособляется и будет приспособляться, пока массы крестьян (рабочие быстрее отделываются от его влияния) не поймут, что в лице религиозной организации и религии они имеют силу, которая мешает им завершить дело революции 1917 г. — построить социалистическое общество.
