Играй: тебя младой Назон.
Эрот и грации венчали,
А лиру строил Аполлон.
Правда, Пушкин не сразу пришел к такому отношению к смерти. Ему не хотелось расстаться с мечтою о загробном существовании. Но и за гробом Пушкину хотелось продолжать земную жизнь, переживать земные радости.
Ты сердцу непонятный мрак,
Приют отчаянья слепого,
Ничтожество! пустой призрак,
Не жажду твоего покрова...
Но, улетев в миры иные,
Ужели с ризой гробовой
Все чувства брошу я земные
И чужд мне станет мир земной?
Ужели там, где все блистает
Нетленной славой и красой,
Где чистый пламень пожирает
Несовершенство бытия,
Минутных жизни впечатлений
Не сохранит душа моя —
Не буду ведать сожалении,
Тоску любви забуду я?...
Любви! — но что же за могилой
Переживет еще меня?
Во мне бессмертна память милой,
Что без нее душа моя?[1]
Мысль о смерти никогда не покидает Пушкина. Думая о ней, он настраивается на эпикурейский лад. Смерть неизбежна, надо жить каждый миг жизни так, чтобы не омрачать ее радости.
В послании Кривцову тот же мотив.
Не пуган нас, милый друг,
Гроба близким новосельем:
Право, нам таким бездельем
Заниматься недосуг.
Пусть остылой жизни чашу
Тянет медленно другой;
Мы ж утратим юность нашу
Вместе с жизнью дорогой;
Каждый у своей гробницы
Мы присядем на порог,
У пафосския царицы
Свежий выпросим венок,
Лишний миг у верной лени,
- ↑ А. С. Пушкин, Соч., т. 1, 1936, стр. 594. Первоначальная
редакция стихотворения «Люблю ваш сумрак неизвестный...».
