крыльцу. Пушкин выглянул в окно, как будто смутился и торопливо раскрыл лежавшую на столе Четью-Минею. Заметив его смущение и не подразумевая причины, я спросил его: что это значит? Не успел он отвечать, как вошел в комнату низенький, рыжеватый монах и рекомендовался мне настоятелем соседнего монастыря. Я подошел под благословение, Пушкин — тоже, прося его сесть. Монах начал извинением в том, что, может быть, помешал нам, потом сказал, что, узнавши мою фамилию, ожидал найти знакомого ему П. С. Пущина".
Когда избавились от этого гостя, Пущин высказал свою досаду, что накликал это посещение. «Перестань, любезный друг! Ведь он и без того бывает у меня, я поручен его наблюдению. Что говорить об этом вздоре!»[1].
Приведенных свидетельств и материалов достаточно, нам кажется, для того, чтобы убедиться в том, что Пушкин был убежденным противником религии, противником церкви, одним из первых атеистов, на которого обрушились кары царской власти. И совершенно зря некоторые биографы Пушкина, в том числе и Вересаев, пытаются представить Пушкина верующим на том основании, что у него можно найти религиозные высказывания, или на том основании, что Пушкин совершал те или иные религиозные обряды. Мы видели уже, насколько фальшивы были эти религиозные обряды, и знаем, что религиозные настроения — это были прорывы в его мировоззрении, пропитанном атеистическим духом. Всем известно, что Пушкин прибегал даже к явно кощунственным, с точки зрения религии, обрядам. Так, он сам рассказывает, что 7 апреля 1825 г. в день смерти Байрона он заказал священнику обедню за упокой души Байрона. Он пишет брату в тот же день: «…Я заказал обедню за упокой души Байрона (сегодня день его смерти)… В обеих церквах… происходили молебствия. Это немножко напоминает мессу Фридриха II за упокой души господина Вольтера. Вяз[емском]у посылаю вынутую просфору Отцом Шкодой — за упокой поэта».
- ↑ Л. Майков, Пушкин. Биографические материалы, Спб. 1899,
