Или:
Да сохранит тебя в чужбине
Христос и верный Купидон.
Пушкин готов даже преклониться перед богоматерью, но это не мифическая евангельская богоматерь, живущая на несуществующих небесах, это вполне земная женщина. И самое слово «богоматерь» служит Пушкину для того, чтобы высмеять евангельскую богоматерь. В стихотворении «К**» Пушкин пишет:
Ты богоматерь, нет сомненья,
Не та, которая красой
Пленила только дух святой,
Мила ты всем без исключенья;
Не та, которая Христа
Родила, не спросясь супруга.
Есть бог другой земного круга —
Ему послушна красота,
Он бог Парни, Тибулла, Мура,
Им мучусь, им утешен я.
Он весь в тебя — ты мать Амура,
Ты богородица моя!
А. С. Пушкин любил язык библии, любил некоторые библейские и евангельские образы. Но нередко библейский текст появляется у него в кощунственном, с религиозной точки зрения, сочетании. Религиозный текст Пушкин часто употребляет как раз для того, чтобы высмеять его. Вот его стихотворение с эпиграфом из евангелия: «Изыде сеятель сеяти семена своя». Пушкин берет евангельский текст не для того, чтобы возвеличить, прославить его, а для того, чтобы показать, в какой «жестокий век» начал он свою работу, свою пропаганду, свое прославление свободы.
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя —
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды...
Паситесь, мирные народы!
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
Письмо к В. Л. Пушкину поэт начинает как будто религиозным пасхальным приветствием «Христос вос-
