Страница:Ядринцев Н.М. Сибирь как колония. Ее нужды и потребности. Ее прошлое и будущее. (1882).pdf:ВТ/124

— 108 —

гарантии самоуправления, образовать инородные думы, управы и т. д. Но и этот устав, замечательно доброжелательный по духу, не мог осуществиться и повёл точно так же только к недоразумениям. Прежде всего, едва ли какая-либо классификация могла быть сделана без точного исследования быта инородцев, одним канцелярским путём. Еще более явилось произвола при осуществлении этого устава и зачислении инородцев в разряды. Эти недостатки в регламентации были обнаружены в 1828 г. новой ясачной комиссией. Ясачная комиссия старалась только поправить разряды и установить новый определённый оклад. Этот оклад по переписи 1835 г. остаётся неизменным и доселе, а законодательство для инородцев, созданное Сперанским, продолжает существовать более полустолетия в нашем своде законов. Несмотря на его благие желания урегулировать управление инородцев и дать им некоторые права и законы, этот устав решительно не привился на деле в Сибири. Дух его остался непонятым, неусвоенным, а быт инородцев остаётся в том же, если не худшем, виде, чем до устава Сперанского 1828 г. Уступки инородческому обычному праву не оказали никаких гарантий. Древнее самоуправление исчезало, старый общественный союз разрушался, новый не создавался, и инородцы представляли стадо, запуганное земской полицией. Там, где инородцы обязывались организовать волости, там всё вручалось присланному писарю, который и являлся хозяином и посредником волости с властью. Распоряжения таких писарей инородческою судьбою вели только к массе злоупотреблений и поборам. Инородческая волость явилась подчинённой на деле одним земским заседателям, власть которых явилась бесконтрольной. Это давление земской полиции, её бесцеремонный характер, низкое развитие, ограниченное содержание в Сибири, и своекорыстные стремления не позволили водворить ни малейшего порядка и справедливости в волостях, а создали многочисленные злоупотребления, безотчётные поборы, практикуемый произвол, жестокие наказания, нечеловечное обхождение с инородцем, уничтожали всякие следы законности. Вдали от надзора мелкие исполнители и земская полиция с своими нравами дискредитировали таким образом лучшие намерения правительства. Сибирские заседатели и исправники до последнего времени свирепствуют в инородческих волостях; ни указы государей, ни законодательство, ни гуманный устав Сперанского, ни страх закона, ни внушения человеческой совести не могли защитить, оградить инородца и заставить уважать его человеческие права. При отсутствии знания инородче-