| ВАР | — 26 — | ВАР |
жертвъ ограничиваетъ только двумя тысячами. Среднее число, принимаемое Де-Ту и подтверждаемое другими важными католическими писателями, Адріани и Серромъ, тридцать тысячъ, можно допустить какъ вѣроятнѣйшее.
Не менѣе разнятся въ изъясненіи причинъ и хода этого кроваваго событія, какъ современники, такъ и позднѣйшіе историки. Только, по весьма понятной странности, они обмѣнялись взглядами впродолженіе времени. Сначала большая часть католическихъ изувѣровъ, видя въ этой ужасной сценѣ дѣйствіе не только похвальное, но и богоугодное, хвастали ею какъ плодомъ глубокаго, давно обдуманнаго, со всѣмъ искусствомъ и тонкостью приготовленнаго плана. Такъ описывали это происшествіе первые католическіе писатели, Массонъ и Капилуни: послѣдній самую брошюру свою назвалъ «Стратагемою Карла IX.» Множество другихъ памфлетовъ, изданныхъ въ тоже время католиками, прославляютъ поведеніе Карла во все это время, какъ высшую степень мудрости и превосходнѣйшее украшеніе его королевской короны. Но въ то же время, нѣкоторые благоразумнѣйшіе, сознавая весь ужасъ кровопролитія, старались извинить короля невольнымъ увлеченіемъ, настаивая на мнимый заговоръ гугенотовъ, какъ напримѣръ адвокатъ Пибракь, который находился при собраніи парламента, узаконившаго Варѳоломеевское душегубство. Лингаръ и Кавейракъ развиваютъ эту мысль съ особеннымъ искусствомъ. По ихъ мнѣнію, все было дѣломъ минутной вспышки, произведенной въ правительствѣ желаніемъ безопасности, въ народѣ бѣшенствомъ фанатисма. Протестантскіе писатели ухватились за собственныя признанія первыхъ католиковъ, и составили изъ Варѳоломеевской ночи ужасную драму адскаго лукавства. Такъ какъ существованіе заговора со стороны гугенотовъ носитъ явные признаки самой нелѣпой выдумки, то позднѣйшіе историки, особенно при усиливавшейся безпрестанно оппозиціи католицисму, согласились съ мнѣніемъ, которое подтверждалось обѣими партіями. Въ половинѣ XVII вѣка Ноде позволялъ еще себѣ хвалить Варѳоломеевскія убійства, какъ мастерское политическое дѣло. Но въ слѣдующемъ вѣкѣ Вольтеръ, своимъ жгучимъ перомъ предалъ проклятію свѣта всю эту исторію, развернувъ въ ней гнусную ткань неслыханной злобы, адскаго вѣроломства и звѣрства. Его взглядъ сдѣлался господствующимъ въ ученомъ мірѣ. Бризаръ, Лакретель увѣковѣчили ея ужасъ. Безпристрастному изслѣдованію современныхъ протестантовъ Германіи предоставлено взять подъ свою защиту эту плачевную страницу исторіи, облитую кровью ихъ предковъ. Славный Раумерь недавно извлекъ изъ Парижскихъ архивовъ удостовѣрительныя доказательства, показывающія во всей этой истребительной цѣпи злодѣйствъ не намѣренное преступленіе нѣсколькихъ чудовищъ, не позорь вѣры, не расчетъ политики, а «несчастный взрывъ вѣчныхъ страстей человѣчества.» Впрочемъ есть еще и нынѣ люди, которые видятъ здѣсь благое религіозное дѣло, какъ напримѣръ графъ де Местръ. Ультракатолическіе листы Франціи еще въ 1824 году называли Варѳоломеевскую ночь «спасительною строгостью» (la rigueur salutaire).
Замѣтимъ здѣсь одну любопытную для насъ черту. Между множествомъ разныхъ нелѣпыхъ слуховъ, разсѣваемыхъ первыми католиками и послѣдующими протестантами, ходила молва, что еще за годъ до Варѳоломеевской ночи придуманъ былъ слѣдующій планъ истребленія гугенотовъ. На Пре-о-Клеркъ предполагалось будто построить деревянную башню, въ которой долженъ былъ помѣститься герцогъ Гюизъ съ католическою дружиною. Адмиралъ съ гугенотами былъ бы приглашенъ брать ее приступомъ, въ присутствіи короля. Во время этой военной забавы, по данному знаку, католики должны были напасть въ расплохъ на своихъ непріятелей и истребить ихъ. Планъ этотъ будто былъ выдуманъ канцлеромъ Бирагомъ. Прибавляли даже, что одинъ дворянинъ проболтался объ этой башнѣ, и за то былъ умерщвленъ по приказанію самого Карла. Очень похожій слухъ распущенъ былъ и у насъ передъ погибелью перваго самозванца.
Ни одинъ эпизодъ древней Французской исторіи не сохранилъ о себѣ столько воспоминаній, какъ эта ужасная сцена. Современныхъ записокъ бездна: Капилуни, Кастельно, Пибрака, Таванна, Серра, Матьё, Монлюка, Давилы, Адріани, Генриха ла Туръ д’Овернь, принца Конде, королевы Маргариты и пр. Изъ (новѣйшихъ монографическихъ описаній замѣчательны, на Нѣмецкомъ языкѣ: Curth’s, Bartholomäus-Nacht Leip-
