| ВАР | — 18 — | ВАР |
скаго умысла, который однако все еще не былъ опредѣленъ ни въ средствахъ, ни въ мѣстѣ, ни во времени исполненія.
Надо были разрушитъ довѣренность короля къ адмиралу. Друзья и повѣренные Екатерины стали посѣвать въ слабой душѣ его подозрѣнія, распространять слухи объ измѣнѣ, о тайномъ заговорѣ гугенотовъ. Разъ король говорилъ маршалу Таванну, преданному душой и тѣломъ королевѣ-матери, что одинъ изъ его подданныхъ предлагаетъ ему десять тысячъ войска для войны съ Нидерландами. Таваннъ зная, что это могъ сдѣлать только одинъ Колиньи, возразилъ съ жаромъ: «Государь, вы бы должны были отрубить голову этому подданному, который вамъ говоритъ подобныя слова. Какъ онъ можетъ предлагать вамъ то, что и безъ него ваше? Это значитъ, что онъ ихъ обольстилъ и подкупилъ, что онъ предводитель партіи. Онъ присвоилъ себѣ эти десять тысячъ вашихъ подданныхъ, чтобъ при случаѣ употребить противъ васъ». Всѣ средства были приведены въ дѣйствіе, чтобъ пробудить въ королѣ прежнюю ненависть. Напоминали, сколько горькихъ минутъ доставили ему гугеноты, какъ адмиралъ заставилъ его проскакать во весь опоръ въ Мо. Описывали настоящую силу Колиньи, который, владычествуя огромною партіею, казался вторымъ королемъ Франціи. Жалѣли о королевствѣ, безпокоились о жизни самаго короля. Подкопъ веденъ былъ со всѣмъ искусствомъ придворной Италіянской злобы.
Адмиралъ зналъ сбиравшуюся противъ него тучу, но онъ не боялся ея нисколько. Увѣренный въ своей силѣ, онъ упорно преслѣдовалъ исполненіе своего плана. Съ согласія короля, отрядъ гугенотовъ, состоящій изъ четырехъ тысячъ пѣхоты и полуторы тысячи конниковъ, ворвался во Фландрію, взялъ Валансьенъ и Монсъ. Карлъ отправилъ въ Англію Монморанси для укрѣпленія тѣснѣйшихъ связей съ Елисаветою. Наконецъ велѣлъ самъ набрать корпусъ изъ шести тысячъ пѣхоты и двухъ тысячъ конницы, предводительство котораго ввѣрилъ Филиппу Строцци. Робость и нерѣшительность заставляли его медлить объявленіемъ открытой войны: въ народъ пущены были слухи, что войско это назначается для морской экспедиціи въ Индію. Чтобь ободрить его, адмиралъ предложилъ свое личное участіе въ войнѣ съ тремя тысячами преданныхъ ему дворянъ. Король пожелалъ имѣть ихъ списокъ, чтобъ видѣть можно ли положиться на ихъ мужество и силу. Многихъ изъ нихъ не было въ Парижѣ. Король велѣлъ пригласить ихъ. Говорятъ, что это имѣло цѣлію заманить болѣе жертвъ въ западню. Мудрено повѣрить. Скорѣй это могло помѣшать исполненію плана, усиливъ число гугенотовъ, которые всѣ были храбрые воины. Перерѣзать ихъ по одниачкѣ въ разныхъ углахъ Франціи, было бы гораздо проще и легче. Рѣшительность Карла утвердилась. Онъ послалъ въ армію приказаніе быть на готовъ къ походу; велѣлъ еще нанять шесть тысячъ Швейцарцевъ. Положено было, что Колиньи отправится самъ во Фландрію немедленно послѣ брака, для котораго надѣялись скоро получить разрѣшеніе отъ новаго папы Григорія XIII.
Парижъ наполнился гугенотами, которые не умѣли и не хотѣли скрывать своего торжества. Одинъ видъ ихъ былъ уже оскорбленіемъ для Парижской черни, фанатисмъ которой разжигался духовенствомъ. Гугеноты, большей частью старинные провинціальные дворяне, не только не старались о пріобрѣтеніи народнаго расположенія, напротивъ раздражали еще болѣе своею грубою надменностью, презрѣніемъ къ обрядамъ католической Церкви, выходками противъ Двора и Гюизовъ, любимцевъ черни. Свѣжія раны раскрылись; страсти снова закипѣли. Католики считали себя униженными, посрамленными, винили короля въ предательствѣ. Въ столицѣ еще сохранялась принужденная тишина; но въ провинціяхъ, въ Руанѣ, въ Оранжѣ дошло до рукъ, началось кровопролитіе. Жертвами были реформаты. Суровый Колиньи обратился къ королю съ жалобой, которая имѣла больше видъ упрека, чѣмъ просьбы: онъ требовалъ обезоруженія Парижскихъ гражданъ, наказанія оскорбленій, сдѣланныхъ гугенотамъ. Тонъ его не походилъ на тонъ подданнаго: онъ жаловался, что ему не воздаютъ должныхъ почестей. Король долженъ былъ наконецъ наскучить этою возрастающей взыскательностію; онъ сталъ охотнѣе слушать совѣты противной партіи. Бракъ приготовлялся подъ зловѣщими предзнаменованіями. Несмотря на продолжавшіяся ласки къ гугенотамъ, всѣ говорили, что «пиръ будетъ красенъ» (les noces seront vermeilles). Адмиралъ получалъ предостереженіе за предостереженіемъ. Но судьба взяла свое.
