| BAP | — 16 — | BAP |
державъ по начертанію папы. Карлъ легко и скоро согласился и на это предложеніе, которое въ самомъ дѣлѣ было очень важно для утвержденія взаимной довѣренности. Нашлись только два затрудненія. Во-первыхъ ни король, ни мать его, ни даже сама невѣста, не соглашались обойтись безъ разрѣшенія папы, вдвойнѣ необходімаго относительно къ Наваррскому королю, и какъ еретику, и какъ близкому родственнику. Во-вторыхъ, Іоанна, съ трудомъ давшая согласіе на этоть бракъ, требовала, чтобъ онъ по крайней мѣрѣ совершенъ былъ не въ Парижѣ, чего ни какъ не хотѣлъ допустить Карлъ. Дѣло затянулось. Папа не хотѣлъ и слышать о разрѣшеніи. Іоанна оставалась непреклонною въ своемъ упорствѣ.
Между тѣмъ король осыпалъ непрерывными знаками благосклонности адмирала. Въ этомъ случаѣ много дѣйствовалъ Монморанси, сынъ убитаго коннетабля, который, не раздѣляя фанатисма своего отца, оказывалъ явное расположеніе къ гугенотамъ, а къ Колиньи питалъ личную дружбу. Онъ пріобрѣлъ въ то время сильную довѣренность Карла, который поручилъ ему управленіе важнѣйшими государственными дѣлами. Все это увлекло до такой степени адмирала, что онъ самъ изъявилъ желаніе пріѣхать въ Парижъ и лично засвидѣтельствовать свою вѣрноподданническую преданность королю. Карлъ принялъ его съ самымъ лестнымъ вниманіемъ, даже съ почтительностью: допустилъ въ свой короткій, домашній кругъ, слушалъ охотно всѣ его совѣты и наставленія, называлъ не нначе какъ «своимъ отцемъ» (mon pére). Такое обращеніе разсѣяло недовѣрчивость и въ прочихъ гугенотахъ. Они начали съѣзжаться въ Парижъ, проникли ко Двору. Дѣло о бракѣ производилось съ жаромъ и казалось недалекимъ отъ исполненія.
Адмиралъ, котораго прямодушіе равнялось пылкости, не охлажденной лѣтами, увѣрясь въ расположеніи короля, далъ полную волю своимъ любимымъ, завѣтным мечтамъ. Французъ въ душѣ, онъ составилъ планъ освободить короля отъ ненавистныхъ оковъ, которыми онъ былъ всегда опутанъ, дать внѣшней политикѣ Франціи другое достойнѣйшее направленіе, очистіть Дворъ отъ Италіянской изгари, возвысить короля и королевство. Это не могло укрыться, потому что адмиралъ не любилъ и не умѣлъ скрываться. Екатерина увидела, что дѣло идетъ о ея существованіи. Все ея общество: Гюизы, братъ короля, герцогъ Анжу, впоследствіи Генрихъ III, герцогъ Ангулемъ, побочный сынъ короля Генриха II, Италіянскіе выходцы и прочіе клевреты затрепетали. Чувство самосохраненія присоединилось къ старинной злобѣ: но, обстоятельства такъ расположились, что надо было притворитъся.
Только папа не скрывалъ своего гнѣва. Онъ рѣшительно отказалъ въ разрѣшеніи на бракъ Маргариты съ Генрихомъ. Король и мать его письменно увѣряли первосвященника, что все это дѣлается съ самымъ благимъ намѣреніемъ для пользы Церкви. Здѣсь опять видятъ доказательства замысла. Но какъ же папа ничего не зналъ, ничему не вѣрилъ? Мало того, онъ отправилъ во Францію нарочнаго нунція епископа Сальвіати, съ повелѣніемъ работать изъ всѣхъ силъ, чтобъ разстроить дѣло. Въ то же время послано было приказаніе кардиналу Александрини, легату при Дворѣ Испанскомъ и Португальскомъ, убѣдить всячески донъ Себастіана возобновитъ искательство руки Маргариты. Этотъ послѣдній съ благоговѣніемъ исполнилъ волю его святѣйшества. Кардиналъ бросился самъ съ его предложеніемъ во Францію; онъ скакалъ съ наивозможною поспѣшностью и успѣлъ на дорогѣ обогнать королеву Наваррскую, которая, уступивъ наконецъ желѣзной волѣ адмирала, ѣхала въ Блуа, для свіданія съ Дворомъ. Прибытіе его произвело впечатлѣніе. Карлъ посовѣтовалъ адмиралу удалиться навремя, давъ слово, что легатъ ничему не помѣшаетъ. И въ самомъ дѣлѣ онъ сдержалъ свое слово. На всѣ настоянія кардинала, онъ отвѣчалъ, что не можетъ нарушить слова, даннаго королю Наваррскому, но что преданность его къ Церкви и главѣ ея беспредѣльна, какъ то докажутъ послѣдствія. Въ залогъ своей искренности, онъ снялъ съ руки дорогое кольцо и предлагалъ кардиналу. Англійскій посолъ Томасъ Смитъ, бывшій свидѣтелемъ этой сцены, увѣряетъ, что король, выслушавъ всѣ доводы легата, взялъ его за руку и сказалъ: «Все, что вы мнѣ говорите, очень хорошо, и я благодарю за это папу и васъ. Если бъ я имѣлъ какой-нибудь другой способъ отмстить моимъ врагамъ, я бы не допустилъ этого брака. Но у меня нѣтъ другаго.» Кардиналъ д’Оссатъ прибавляетъ, что когда въ Римѣ получено было извѣстіе о кро-
