дѣйски лишился жизни (1518) отъ племянника Алпъ-Гирея, сына Хана Магметъ-Гирея, который заступилъ его мѣсто. Не задолго до смерти, онъ писалъ къ В. К., что не можетъ болѣе сносить обидъ хана, брата своего, и желаетъ переселиться въ Россію. (Смотри Гиреи.) Яз.
АХМАТЪ, Ахмедъ, сынъ Кичи-Ахматовъ, послѣдній Ханъ Большой или Золотой Орды. Въ Русскихъ лѣтописяхъ дѣлается извѣстнымъ въ 1460, въ которомъ приходилъ онъ подъ Переславль-Рязанскій; но простоявъ подъ симъ городомъ 6 дней, удалился съ потерею и срамомъ, виня главнаго воеводу своего въ тайномъ доброхотствѣ Русскимъ. Въ 1465 соединилъ онъ всѣ свои силы и хотѣлъ итти на Москву; но къ счастію ея, встрѣтился на Дону съ Крымскимъ Ханомъ Ази-Гиреемъ; между двумя ордами началась кровопролитная война, и Россія осталась на время въ тишинѣ. Вскорѣ однако же естественный врагъ Москвы, Польскій Король Казимиръ употребилъ всѣ способы подвигнуть Ахмата на Великаго Князя Русскаго, а слѣдующій случай рѣшилъ сего послѣдняго. Дѣдъ Великаго Князя Іоанна Васильевича, Василій Дмитріевичъ, купилъ въ Литвѣ одного Татарина, Витовтова плѣнника, котораго внукъ, рожденный въ холопствѣ, бѣжалъ отъ Іоанна въ Польшу и снискалъ особенную милость Казимирову. Желая употребить его орудіемъ своей ненависти къ Россіи, король послалъ его въ Золотую Орду съ богатыми дарами и ласковыми грамматами къ Ахмату, предлагая ему тѣсный союзъ противъ Россіи. Посланный, человѣкъ ума хитраго, знавшій хорошо и Татаръ и Литву, доказывалъ хану необходимость предупредить Іоанна, который замышлялъ быть независимымъ, а доказательство свое подкрѣплялъ подарками его вельможамъ, слѣдственно и убѣдилъ ихъ очень легко. Между тѣмъ однако же цѣлый годъ прошелъ въ однихъ переговорахъ: междоусобія не дозволили Ахмату удалиться отъ Волги. Наконецъ, взявъ мѣры къ безопасности, онъ двинулся (1472) на Русь, удержавъ у себя Іоаннова чиновника, присланнаго съ мирными предложеніями. Великiй Князь вывелъ противъ него 180,000 человѣкъ; но не смотря на эту силу, имя Татарское было еще такъ ужасно, что Москва трепетала, и мать Великаго Князя съ его сыномъ уѣхала, для безопасности, въ Ростовъ. Ахматъ на дорогѣ взялъ и сжегъ почти беззащитный г. Алексинъ и пришелъ къ Окъ, на противуположномъ берегѣ которой стояло Русское войско, готовое къ рѣшительной битвѣ. Послѣ нѣсколькихъ схватокъ и попытокъ Татаръ перейти на ту сторону, они начали отступать, сперва медленно, а ночью побѣжаліи, гонимые однимъ страхомъ, ибо за Окою не было ни одного изъ Русскихъ. Это нечаянное бѣгство произошло, какъ говорятъ современники, отъ жестокой заразительной болѣзни, которая открылась тогда въ Татарскомъ войскѣ. Іоаннъ послалъ преслѣдовать непріятеля; но Татары бѣжали, какъ говорится, неоглядкою, такъ что въ 6 дней, по словамъ лѣтописи, прибѣжали къ своимъ Катунамъ (см. это), отъ которыхъ до Оки шли все лѣто. Русскіе не могли или не хотѣли гнаться за ними долго, а взяли только нѣсколько плѣнныхъ и часть обоза, послѣ чего Великій Князь распустилъ свое войско. Не смотря на сей неудачный походъ, Ахматъ, все еще величаясь верховнымъ владыкою Россіи, безпрестанно требовалъ отъ Великаго Князя дани. Іоаннъ, уклоняясь отъ войны, манилъ его обѣщаніями, платилъ ему, какъ кажется, и нѣкоторую дань. Наконецъ, Ахматъ, изгнавъ изъ Крыма хана Менгли-Гирея, вѣрнаго союзника Московскаго Государя, съ гордостію потребовалъ самого Іоанна къ себѣ въ Орду, поклониться, какъ говорилъ посолъ его, царю своему. Іоаннъ угостилъ посла, отправилъ съ нимъ своего, вѣроятно и дары, но не думалъ исполнить ханскаго требованія. Между тѣмъ, Менгли-Гирею удалось возвратить свое владѣніе, и Великій Князь вступилъ съ нимъ въ тѣсный союзъ противъ Ахмата и Казимира. Ханъ, раздражась отказами Іоанна платить дань и даже, какъ пишутъ нѣкоторые, поруганіемъ его басмы (см. это), или, что вѣроятнѣе, подстрекаемый Казимиромъ, началъ готовиться къ войнѣ, и условился съ королемъ, чтобы Татарамъ итти къ Окѣ, а Литвѣ къ Угрѣ, и съ двухъ сторонъ въ одно время нагрянуть на Русь. Дѣйствительно, самъ онъ двинулся (1480) къ Московскимъ предѣламъ со всею Ордою; но съ Казимиромъ не удалось ему соединиться: ибо Менгли-Гирей, какъ скоро услышалъ, что Ахматъ выступилъ, тотчасъ нагрянулъ на Литовскую Подолію. Въ то же время Іоаннъ, зная, что въ ханскихъ улусахъ остались только жены, дѣти и престарѣлые,
