| АНГ | — 246 — | АНГ |
вленіе языка развилось во всей своей силѣ по возстановленіи Королевскаго трона, въ 1660. Страсть къ изученію Французскаго языка снова овладѣла Англійскими поэтами и литераторами, и отпечаталась на ихъ произведеніяхъ. Творенія Свифта, Аддисона, Попа, Стиля и всѣхъ знаменитыхъ писателей царствованія Королевы Анны заслуживали всеобщее уваженіе, по изящности отдѣлки и правильному опредѣленному слогу.
Въ продолженіе XVIII столѣтія для Англійскаго языка, соперничествовавшаго уже съ Французскимъ относительно красоты и обилія формъ, открылся новый неисчерпаемый источникъ богатства, въ преніяхъ Парламента и чрезвычайно распространившихся торговыхъ сношеніяхъ. Слова едва ли не всѣхъ Европейскихъ языковъ вошли въ составъ Англійскаго. Критикъ Джонсонъ, видя ежедневное заимствованіе Французскихъ словъ, перепугался до того, что не могъ удержаться оть слѣдующаго восклицанія: The English will one day be reduced to babble a dialect of France! т. е.: «Англичане со временемъ принуждены будутъ лепетать на какомъ нибудь Французскомъ нарѣчіи». Но опасеніе его было напрасно; вѣроятно онъ не понималъ духа отечественнаго языка, который съ самаго своего начала смѣшивался съ другими нарѣчіями, но всему пріобрѣтаемому давалъ свое образованіе и собственное оригинальное произношеніе. Въ новѣйшее время, въ произведеніяхъ Байрона и Вальтеръ-Скотта видна явная наклонность къ преобладанію Саксонской части языка надъ прочими усвоенными ей частями; притомъ во всѣ времена Англійской Литературы, въ ней обнаруживается вѣчная борьба между двумя главными стихіями ея, поперемѣнно преобладавшими другъ надъ другомъ. Съ нѣкотораго времени мелочная Литература и высшее общество стали оказывать предпочтеніе неологизму Французскому.
На ряду съ Англійскимъ языкомъ развивалось мало по малу и нарѣчіе Шотландское. Языкъ, коимъ говорили жители разныхъ сѣверныхъ провинцій Англіи, нечувствительно сливался съ южнымъ Шотландскимъ. Уже во времена Датскаго владычества къ племенамъ Пиктовъ, Бретоновъ и Саксовъ, обитавшихъ въ странахъ между Фортомъ и Твидомъ, присоединилось великое число людей Германскихъ. Съ тѣхъ поръ Тевтоническое нарѣчіе, смѣшанное съ словами Галлическими и Бретонскими, и болѣе приближавшееся, по своему грамматическому устройству, къ языку Датскому, нежели къ Саксонскому, сдѣлалось господствующимъ (Thierry, Conquête de l’Angleterre par les Normands, tom II, pag. 60, édit. de 1830). Сношенія между Англіею и южною Шотландіею умножились въ XI столѣтіи въ царствованіе супруга одной Англійской принцессы, Малькольма Кенмора, который воспитывался въ Англіи. Вскорѣ Англо-Саксонскіе выходцы, вслѣдъ за Королемъ Эдгаромъ, стали искать убѣжища въ Шотландіи у зятя его, Малькольма. Въ послѣдствіе времени многія Нормандскія семейства, недовольныя доставшимися на ихъ долю участками по завоеваніи Англіи, пріобрѣли нѣкоторыя владѣнія въ Шотландіи, гдѣ наслѣдники Малькольма приняли ихъ благосклонно, даровали имъ разныя должности и даже допустили участвовать въ Государственномъ Совѣтѣ. Тогда новый языкъ, вывезенный изъ Франціи, возъимѣлъ надъ Шотландіею то же дѣйствіе, какъ и надъ южною частію острова, не посредствомъ меча, но единственно вліяніемъ своего образованія. Англо-Нормандскій языкъ сдѣлался языкомъ Двора, безъ установленнаго на то закона, соединился съ нарѣчіемъ Тевтоническимъ, коего господство распространялось уже между большею частію тамошнихъ обитателей, и наконецъ вытѣснилъ Эрсское или Галлическое нарѣчіе въ земли по ту сторону Гремпіанскихъ горъ. Въ балладахъ, которыя были воспѣваемы на границахъ Англо-Нормандскихъ провинцій, оба діалекта сливались другъ съ другомъ, и если Шотландское нарѣчіе сохраняло столь долгое время свою литературную независимость и могло гордиться своими Джономъ Барбуромъ, который нѣсколькими годами опередилъ Англичанина Чосера, и Королями-поэтами (Іаковомъ I и Іаковомъ VI), то симъ обязано оно безпрерывнымъ войнамъ, посѣявшимъ ненависть между Шотландцами и Англичанами. По восшествіи на Англійскій престолъ сына Маріи Стюартъ, соединеніе обоихъ государствъ въ одну Державу пріуготовило паденіе Шотландскаго языка: онъ утерялъ свое первобытное достоинство, которое столь горделиво защищалъ до того времени, какъ національную
