сящіяся безъ сомнѣнія къ самой отдаленной древности. Нѣкоторыя обросли лѣсомъ, который можно бы было почесть первобытнымъ, — изъ чего выходитъ, что лѣсъ сей сталъ заростать за нѣсколько сотъ лѣтъ. Пирамиды Мексиканскія, остатки барельефовъ въ Гватималѣ, близъ Паленки на берегахъ рѣки Узумазинты и памятники Перуанскихъ Индѣйцевъ суть, по мнѣнію нѣкоторыхъ, произведенія народовъ, жившихъ въ сихъ мѣстахъ прежде народовъ, нынѣ оныя обитающихъ; но какимъ образомъ народъ, стоявшій на высшей степени образованности, могъ быть принужденъ уступить мѣсто народу, менѣе образованному до того, что нынѣ нѣтъ другихъ слѣдовъ ихъ существованія, кромѣ означенныхъ остатковъ — вотъ задача неразрѣшимая. Такимъ образомъ, изслѣдованія въ Исторіи Американскихъ народовъ не научили насъ ничему; но они по крайней мѣрѣ доказываютъ ложность предположеній, будто сія часть материка позднѣйшаго образованія и будто она населена весьма недавно. Сравнивая точныя описанія племенъ, живущихъ въ разныхъ краяхъ Америки, мы замѣчаемъ разительную разницу между ними, какъ въ физическомъ отношеніи, такъ и въ разсужденіи обычаевъ, языка и знанія удобствъ жизни; посему, если между ними есть признаки общаго сходства, то есть и признаки характеристической разности. Между тѣмъ теорія стремится подвесть сіи признаки подъ главные, найти общее начало ихъ и привесть всѣ свѣдѣнія въ простую систему. Самонадѣянный ученый сводитъ всѣ языки (какъ извѣстные ему, такъ и неизвѣстные) въ немногіе большіе разряды; другіе немногими словами опредѣляютъ степень нравственнаго образованія Американскихъ народовъ: — одни возносятъ ихъ на высокую степень совершенства, другіе ставятъ всѣхъ обитателей материка, простирающагося отъ одного полюса до другаго, немногимъ выше безсловесныхъ. Незнаніе фактовъ есть единственный источникъ таковыхъ несообразныхъ мнѣній. Въ настоящее время страстъ къ поспѣшной генерализаціи, есть одно изъ самыхъ большихъ препятствій, встрѣчаемыхъ науками; быстрое открытіе и накопленіе фактовъ, заставляетъ каждаго позднѣйшаго писателя думать, что онъ обладаетъ всѣми матеріалами, потребными для сооруженія полной системы: но тщательное изслѣдованіе фактовъ, по мѣрѣ ихъ умноженія, убѣдило бы въ противномъ.
Лишь въ позднѣйшіе годы начали тщательно изучать коренныхъ жителей Америки, и сіи изслѣдованія поведутъ или къ положительнымъ результатамъ, или убѣдятъ въ невозможности сдѣлать какіе либо положительные выводы. Европейцы, съ нѣкоторымъ любопытствомъ стали изслѣдыватъ свойство и исторію народовъ, предшествовавшихъ имъ во владѣніи Американской земли, лишь нынѣ, когда большая часть сихъ народовъ ими или истреблена, или обращена въ ничтожество. И въ Европѣ, безъ всякаго сомнѣвія, исчезли цѣлыя племена предъ образующимъ вліяніемъ Европейской образованности — процессъ сей такимъ же образомъ происходилъ въ Новомъ-Свѣтѣ, и такимъ же образомъ нынѣ происходитъ въ Австраліи. Бѣлокожіе жадны до земель плодоносныхъ, на которыхъ коренный житель токмо гоняется за звѣремъ, или которую онъ хотя и обработываетъ, но въ весьма маломъ количествѣ или весьма несовершеннымъ образомъ. Начавши разъ заниматъ земли, Европейскіе колонисты, особенно же происхожденія Германскаго, перестаютъ не прежде, какъ достигнувши крайняго предѣла воздѣлываемости почвы; — успѣхи ихъ принуждаютъ коренныхъ жителей постепенно удаляться. Въ слѣдствіе сего, въ тѣхъ частяхъ Сѣверной-Америки, гдѣ поселились Европейцы, коихъ образъ жизни не терпитъ совмѣстничества быта другаго рода, новые поселенцы и Индѣйцы суть взаимные враги; начиная отъ береговъ Атлантическаго-Океана до Апаллахскихъ горъ, первобытные обитатели постепенно исчезали; нынѣ на пространствѣ семъ едва замѣтенъ слабый ихъ слѣдъ, незаслуживающій вниманія. Нынѣ тоже самое явленіе быстро совершается на пространствѣ между Апаллахскими горами и берегами Миссисипи, — перейдя за Миссисипи, Европейцы остановятся конечно лишь тамъ, гдѣ земля перестаетъ быть способною для воздѣлыванія. Лишь тамъ въ обѣихъ Америкахъ сохранились Индѣйцы, гдѣ они смѣшались съ Европейскими пришельцами, или гдѣ приняли ихъ обычаи, или же гдѣ непроходимые и губительные для здоровья Европейцевъ лѣса, гдѣ суровость климата или природное мужество, предохраняли ихъ отъ конечнаго истребленія; такимъ
