| ГОФ | — 52 — | ГОФ |
сосланъ въ Плоцкъ, и явился туда въ 1802 году съ молоденькою Полькою, на которой не задолго женился. Въ Плоцкъ жилъ онъ занимаясь дѣлами по должности, музыкой и живописью. Въ 1808 году его отправили въ Варшаву; здѣсь онъ познакомился съ Гитцигомъ и продолжалъ заниматься музыкою и живописью. Вскорѣ вздумалось ему принять на себя дирекцію періодическаго концерта, устроеннаго въ палацѣ Мнишха, но Іенское сраженіе разрушило его планы. Ктому жъ и Прусское управленіе было уничтожено, и Гоффманъ остался безъ мѣста и почти безъ денегъ. Онъ сдѣлался опасно больный и, видя приближеніе нищеты, рѣшился ѣхать въ Берлинъ поискать себѣ счастія. Такимъ образомъ онъ оставилъ Варшаву въ 1807 году, отославъ прежде жену къ ея родственникамъ. Предвидѣнная бѣдность постигла его дѣйствительно въ Берлинѣ, и, въ то время какъ онъ быль въ ужаснѣйшей крайности, почти безъ куска хлѣба, къ довершенію скорби, узналъ, что дочь, которую онъ любилъ нѣжно, скончалась, и что жена его больна при-смерти. Наконецъ, благодаря своимъ талантамъ, и также стараніямъ покровителей, Гоффманъ получилъ мѣсто капельмейстера при Бамбергскомъ театрѣ, но скоро лишился этой должности и попалъ въ прежнюю крайность. Не зная, на что рѣшиться, онъ пошелъ въ сотрудники Лейпцигской Музыкальной газеты, въ которой прежде всего помѣстилъ Біографію Крейслера. Благодаря этой повѣсти, состояніе его сдѣлалось гораздо лучше. Между-тѣмъ умеръ одинъ его дядя и оставилъ порядочное наслѣдство; обративъ все въ деньги, Гоффманъ нѣсколько раздѣлался со своими кредиторами. Въ 1813 году онъ отправился въ Дрезденъ, и получилъ тамъ мѣсто капельмейстера, по не долго занималъ его: Наполеонъ, выигравъ битву подъ самыми стѣнами Дрездена (27 августа 1813 года), заставилъ Гоффмана, вмѣстѣ со множествомъ другихъ Дрезденскихъ гражданъ, и со всею театральною труппою, выѣхать въ Лейпцигъ. Здѣсь онъ опять опасно заболѣлъ, и по время своего выздоровленія написалъ Phantasiestücke in Callott's Manier; къ этой книгѣ написалъ предисловіе Жанъ-Поль. Бѣдность скоро заставила его оставить мѣсто капельмейстера. По счастію встрѣтилъ онъ въ Лейпцигъ бывшаго здѣсь проѣздомъ друга своего Гиппеля, который выхлопоталъ ему какое-то сверхштатное мѣсто въ одномъ Берлинскомъ присутственномъ мѣстѣ. Бъ Берлинѣ нашелъ онъ опять Гиппеля и, послѣ многихъ лѣтъ бѣдности и несчастій, сталъ наконецъ наслаждаться спокойствіемъ и довольствомъ. Въ январѣ 1816 года пожаловали его въ совѣтники каммернаго суда. Опера его «Ундина» представлена была въ Берлинѣ въ томъ же году съ величайшимъ успѣхомъ. Вдругъ, неожиданно, и какъ-бы по волшебству, имя Гоффмана становится народнымъ; онъ вездѣ приглашаемъ, его принимаютъ съ почтеніемъ. Книгопродавцы предлагаютъ ему огромныя суммы и оспариваютъ другъ у друга его сочиненія. Изъ почти нищаго Гоффманъ становится богачомъ. Очень естественно, что онъ, со своею горячею головою, не могъ равнодушно перейти отъ одной крайности къ другой, и что рѣшился искать въ настоящихъ удовольствіяхъ забвенія минувшихъ горестей. Въ немъ произошла совершенная перемѣна: онъ предался весь вину и разгулу. Главными друзьями его и товарищами по тавернамъ были Контесса, Гитцигъ, и Кореффъ. Всѣ они, собравшись вмѣстѣ, за бутылками вина, разсуждали, и вѣроятно не очень здраво, о литературѣ и искусствахъ. Должно, однако жъ, прибавить здѣсь, что страсть къ вину, какъ ни была гибельною для его здоровья и умственныхъ силъ, до чрезмѣрности преувеличена почти всѣми его біографами. Гоффманъ любилъ вино, это правда, но никогда не упивался до безчувственности.
Невыгодное мнѣніе о Гоффманѣ и его жизни родилось именно оттого, что въ нѣкоторыхъ герояхъ его повѣстей видѣли самого автора. Въ 1819 году, изнеможенный отъ трудовъ и безпорядочной жизни, Гоффманъ сдѣлался больнымъ, и въ припадкахъ лихорадки написалъ шутливую повѣсть Маленькій Захаръ. Отъ 1819 до 1822 года онъ издалъ еще Die Serapionsbrüder (1819-1821), Lebensansichten des Katers Murr (1820) и Prinzeß Bramilla. Вскорѣ страданія его такъ усилились, что онъ не могъ писать самъ и принужденъ былъ диктовать. Онъ умеръ 25 іюня 1822 года, отъ засухи мозгу въ становой кости. Терпѣніе его и покорность судьбѣ были неистощимы. За четыре недѣли до смерти, пробовали возбудить въ его становой кости жизненную силу посредствомъ прижига-
