| АБУ | — 50 — | АБУ |
ученаго предпріятія плѣнныхъ воиновъ. Одинъ Бухарскій ахунъ (котораго зналъ еще Мюллеръ), довольно свѣдущій въ Русскомъ языкѣ, переводилъ ее съ Турецкаго (Джагатайскаго) подлинника, и диктовалъ слова свои Русскому писцу. Съ этого перевода, одинъ Шведъ (Шёнстрёмъ) сдѣлалъ вторичный переводъ по-Нѣмецки, который и остался у Штраленберга; однако жъ С. Петербургская Академія Наукъ пріобрѣла списокъ съ него, найденный въ Брюсовой библіотекѣ, и этотъ списокъ до сихъ поръ находится въ Азіятскомъ Музеумѣ Академіи. По всей вѣроятности Французскій переводъ Абульгазія, изданный Варенномъ (Varenne de Mondasse) въ 1726 году въ Брюсселѣ, сдѣланъ съ этой Брюсовой рукописи. Такъ это уже третичный переводъ съ перевода. Онъ вышелъ подъ заглавіемъ: Histoire généalogique des Tartares, traduite des manuscript Tartare d'Abulgasi-Baγadur-Chan, et enriche d'un grand nombre de remarques authentiques et curieuses sur l'estat présent de l'Asie septentrionnale, avec des cartes necessaires. Par D***. Примѣчанія прибавлены къ этому изданію Бентинкомъ, и они не безъ достоинства. Съ него сдѣлалъ Тредіаковскій свой Русскій переводъ «Родословной Исторіи о Татарахъ» (СПб., 1770, двѣ части), — который можно назвать переводомъ съ четвертой руки, перешедшимъ черезъ языки Русскій, Нѣмецкій и Французскій, и снова возвратившимся въ Русскій языкъ. Англійскому переводу (1780) служило подлинникомъ тоже Французское изданіе. Мессершмидъ списалъ для себя въ 1771 копію съ Нѣмецкаго перевода, доставшагося Академіи Наукъ изъ Брюсовой библіотеки, и этотъ списокъ, вмѣстѣ съ Джагатайскимъ подлинникомъ Абульгазіевой Исторіи, находившимся у Мессершмида, неизвѣстными путями перешелъ въ библіотеку Гётингенскаго Университета: тамошній профессоръ Гаттереръ напечаталъ его въ Historisches Journal, и въ послѣдствіи тотъ же переводъ вышелъ особою книгою подъ заглавіемъ: Abulgazi Bagadur Chan's Geschlechtbuch der Mungalischen Chanen, aus einer türkischen Handschrift übersetzt von Dr. D. G. Messerschmid, 1780. Почти не нужно объяснять, что это не Мессершмидовъ переводъ, и что онъ сдѣланъ не съ Турецкаго (Оттоманскаго): докторъ Мессершмидъ не зналъ ни одного Восточнаго языка, а подъ именемъ Турецкаго, должно подразумѣвать здѣсь Восточно-Турецкій, или Джагатайскій, такъ какъ всѣ языки этого корня, — Татарскій, Джагатайскій, Тюркменскій, Оттоманскій и проч., равномѣрно называются Турки, или Тюрки, у народовъ, которыми они употребляются. Хотя Нѣмецкій переводъ, вышедшій подъ именемъ Мессершмида, происходитъ только изъ второй руки, но, сообразивъ, что онъ составленъ Шведомъ съ Русскаго перевода, который сдѣланъ Бухарскимъ муллою; что и Шведъ и Бухарецъ оба дурно знали по-Русски; что ни тотъ ни другой не были оріенталистами, а мулла сверхъ того былъ еще человѣкъ необразованный, чуждый Критикѣ и самой Исторіи, — можно сказать рѣшительно, что онъ не лучше Французскаго, третичнаго, и что по сю пору нѣтъ еще перевода Абульгазіева творенія въ Европѣ. Чтобы доставить знатокамъ Восточно-Турецкихъ нарѣчій возможность подарить Историческія Науки порядочнымъ переводомъ, покойный Канцлеръ Графъ Н. П. Румянцевъ, которому отечественная Исторія обязана многими полезными изданіями, рѣшился напечатать Джагатайскій подлинникъ, который и вышелъ изъ типографiи Казанскаго Университета, подъ заглавіемъ: Abulgasi Bahadur Chani Historia Mongolorum et Tartarorum, nunc primum tartarice edita auctoritate et munificencia de Romanzoff, etc., Casani, 1826, in folio, — съ Латинскимъ предисловіемъ Г. Академика Френа. Цѣль покойнаго Канцлера еше не нашла себѣ исполнителя. Историческая Критика, Русская и всеобщая, доселѣ ожидаетъ хорошаго перевода «Родословной Исторіи Татаръ». О. И. С.
АБУЛЬ-ДАВУДЪ, родоначальникъ династіи Окайлитовъ; началъ править съ 990 года. (См. Окайлиты.)
АБУЛЬ-ОЛА, Ахмедъ-ибнъ-Сулейманъ, по прозванію Теннуха или Маври, одинъ изъ знаменитѣйшихъ поэтовъ Арабскихъ, родился въ Сиріи, въ городѣ Маарратъ-эль-Номанъ, въ 973, и умеръ тамъ же въ 1057 году. По четвертому году лишившись зрѣнія отъ оспы, онъ жилъ почти безвыѣздно въ своей родинѣ, и только въ 1007 году пріѣхавъ въ Багдадъ, провелъ тамъ полтора года, въ продолженіе которыхъ имѣлъ случай разговаривать съ ученѣйшими мужами Багдадской Академіи; на 45 году онъ пересталъ ѣсть мясо, а черезъ нѣсколько времени отказался даже отъ употребленія въ пищу яицъ
