какъ слѣдствіе невоздержанной жизни. Плеча и грудь у нихъ широкія, глаза черные, быстрые, лице продолговатое, выразительное, носъ прямой и правильный. Женщины ихъ извѣстны въ Азіи своею красотою; хотя при семъ случаѣ должно замѣтить, что подъ именемъ Черкешенокъ большею частію попадаютъ въ Турецкіе гаремы женщины изъ Мингреліи и Имеретіи. Говорятъ, что мать низверженнаго Султана Селима ііі была родомъ Черкешенка.
Жилища Черкесовъ просты: домы строятся болѣе изъ плетня, и бываютъ обмазаны глиною внутри и снаружи. Сорокъ или пятьдесятъ подобныхъ домовъ, крытыхъ камышемъ или соломою, и расположенныхъ кругообразно, составляютъ деревню; по концамъ каждой сделаны, также изъ плетня, сторожевыя башни. Ночью стада загоняются внутрь деревни. На зиму для овецъ устроены особые загоны при берегахъ рекъ на низменныхъ долинахь. Лошади Черкесскія пасутся на свободѣ по склонамъ горъ и въ долинахъ: онѣ легки, крѣпки на ноги и выносятъ дальніе переходы.
Какъ народъ воинственный, Черкесы всего болѣе заботятся о пріобрѣтеніи хорошаго оружія и о воспитаніи лошадей. Скотоводствомъ и земледѣліемъ занимаются единственно для удовлетворенія первымъ потребностямъ жизни. Изъ хлебныхъ растеній сѣютъ просо, отчасти яровую пшеницу, кукурузу и ячмень.
Внутренняя торговля у этого народа производится Армянами, подъ покровительствомъ гостепріимства, священнаго правила у всѣхъ Горцевъ. Что касается до коммерческаго сношенія съ Россіею, то оно ограничивается торгомъ на меновыхъ дворахъ, устроенныхъ по волѣ Русскаго правительства на границахъ оть Анапы по Черноморіи и Кавказской Линіи. Адиге получаютъ оть Россіи соль, хлѣбъ, разныя холщевыя и бумажныя издѣлія, а въ заменъ того даютъ лѣсъ, воскъ, медъ и мягкую рухлядь.
Языкъ Адиге совершенно отличенъ оть языка прочихъ Кавказскихъ народовъ, и заключаетъ въ себѣ много буквъ губныхъ и гортанныхъ. Лучшимъ нарѣчіемъ говорятъ Кабардинцы и Бесленейцы, живущіе по берегамъ Лабы. Адиге не имѣютъ письменъ, а въ случаѣ надобности переписываются между собою на языкѣ Турецкомъ, въ чемѣ помогаютъ имъ муллы, единственный классъ грамотныхъ людей между ними.
Чтобъ дать ясное понятіе объ этомъ примѣчательномъ народѣ, который считаетъ себя въ зависимости Россіи, и между тѣмъ дѣлаетъ беспрестанные набѣги на наши границы, должно сказать еще о его наѣздничествѣ, страсть къ которому составляетъ отличительную черту его характера. Съ этою цѣлію приводимъ здѣсь разсказъ одного очевидца, Русскаго офицера.
«Все племена Адиге въ совокупности могли бы при бо́льшемъ между собою согласіи выставить въ случаѣ нужды до 50,000 всадниковъ. Въ общихъ походахъ, Адиге подчиняются умнѣйшимъ и опытнѣйшимъ изъ князей. Во время сраженія начальники эти распоряжаются по своему произволу, дѣйствуя всегда въ разсыпную. Они никогда не бываютъ рѣшительно разбиты, ибо уничтоженная толпа тотчасъ заменяется другою, другая третьею,и такъ далѣе. Десять или пятнадцать человѣкъ, залегши за скалами, въ оврагахъ или кустарникахъ близъ дороги, безпокоятъ цѣлую колонну, которая могла бы безпрепятственно и безъ малѣйшей потери двигаться среди ровнаго и открытаго мѣста. Разореніе ихъ ауловъ не можетъ нанести имъ рѣшительнаго вреда, ибо матеріялы для постройки ихъ домовъ находятся повсюду. Между тѣмъ семейства ихъ, и главное имущество — стада, при малѣйшей опасности удаляются въ горы, и остаются тамъ до окончанія военныхъ действій. Замѣчателенъ образъ набеговъ ихъ на наши границы. Впереди ѣдетъ белатъ (вожатый), нѣсколько человѣкъ по бокамъ, остальная партія дробится на небольшія кучи и ѣдетъ произвольно; вожатый суетится, — то скачетъ впередъ, приникнувъ къ сѣдлу или поднявшись на стремена, то изъ-за кургана окидываетъ окрестности привычнымъ глазомъ; вдругъ палецъ приложитъ ко рту, — и вся партія остановилась; укажетъ на земь, — и всѣ спѣшатъ долой съ коней; махнетъ къ себе, — и вихремъ скачутъ, не смѣя перевести дыханія: такъ много Горцы довѣряютъ своему белату, которому успѣхъ даетъ двѣ доли добычи, знаменитость и довѣренность, неудача — позоръ, а часто и самую смерть. Когда онъ увидитъ предметъ, наводящій сомнѣніе, или партія станетъ приближаться къ цѣли своей поѣздки, то, спѣшась, ползетъ на курганъ, съ котораго осма-
