природы. Что же я сдѣлаю съ состояніемъ, которое мнѣ оставили мои родители? Я начну съ того, что перестану отъ него зависѣть; я разрѣшу всѣ узы, которыя привязываютъ меня къ нему: если мнѣ оставятъ его, оно останется у меня; если у меня отнимутъ его, то не увлекутъ меня вмѣстѣ съ нимъ. Я не стану мучиться изъ за того, чтобы сохранить его, но останусь твердо на своемъ мѣстѣ. Богатый или бѣдный, я буду свободнымъ. Я буду имъ не только въ такой то странѣ, въ такой то мѣстности, я буду имъ всюду на землѣ. Для меня всѣ цѣпи мнѣнія разбиты, я признаю только цѣпи необходимости. Я учился носить ихъ со дня моего рожденія и буду носить не ихъ до самой смерти, потому что я человѣкъ; да и почему бы мнѣ сумѣть ихъ носить, будучи свободнымъ, разъ, будучи рабомъ, я все равно долженъ бы былъ носить ихъ, да на придачу къ нимъ цѣпи рабства?
Какое мнѣ дѣло до моего положенія на землѣ? какое мнѣ дѣло до того, кто я такой? Всюду, гдѣ есть люди, я у моихъ братьевъ; всюду, гдѣ ихъ нѣтъ, я у себя. Пока я могу оставаться независимымъ и богатымъ, у меня есть имущество, чтобы жить, и я буду жить. Когда мое имущество поработитъ меня, я покину его безъ труда; у меня есть руки, чтобы работать, и я буду жить. Когда мои руки откажутся служить, я буду жить, если меня будутъ кормить, я умру, если меня бросятъ: я умру и въ томъ случаѣ, если меня не бросятъ, потому что смерть не есть наказаніе бѣдности, но законъ природы. Когда бы ни явилась смерть, я готовъ ее встрѣтить, она никогда не захватитъ меня за приготовленіями къ жизни; она никогда не помѣшаетъ мнѣ прожить то время, которое я проживу.
«Вотъ, отецъ мой, на чемъ я рѣшилъ. Будь я лишенъ страстей, я былъ бы, въ своемъ званіи человѣка, независимъ какъ самъ Богъ, такъ какъ желая того, что есть, я бы никогда не имѣлъ повода бороться съ судьбой. По крайней мѣрѣ, я ношу только одну цѣпь; она единственная, которую я буду когда либо носить, и я могу гордиться. Итакъ, отдайте мнѣ Софи, и я свободенъ».
— «Дорогой Эмиль, мнѣ очень пріятно слышать изъ твоихъ устъ эти мужественныя рѣчи и видѣть эти чувства въ твоемъ сердцѣ. Я не могу сказать, чтобы это чрезмѣрное безкорыстіе въ твоемъ возрастѣ было мнѣ не по сердцу. Оно уменьшится, когда у тебя будутъ дѣти, и ты станешь тогда именно тѣмъ, чѣмъ долженъ быть добрый отецъ семейства и благоразумный человѣкъ. Раньше твоихъ путешествій, я зналъ, каково будетъ ихъ дѣйствіе; я зналъ, что присмотрѣвшись поближе къ нашимъ учрежденіямъ, ты отнюдь не будешь питать къ нимъ довѣріе, какого они не заслуживаютъ. Тщетно мечтаютъ о свободѣ подъ покровительствомъ законовъ. Законы! гдѣ же они существуютъ? И гдѣ они уважаются? Ты видѣлъ, что подъ этимъ названіемъ всюду царятъ частный интересъ и страсти людей. Но вѣчные законы природы и порядка существуютъ. Они замѣняютъ положительный законъ мудрому; они написаны въ глубинѣ его сердца совѣстью и разумомъ; имъ надо подчиниться, чтобы быть свободнымъ; рабъ только тотъ, кто дѣлаетъ зло, такъ какъ онъ дѣлаетъ его всегда поневолѣ. Свобода не въ какой либо формѣ правленія, она въ сердцѣ свободнаго человѣка, онъ носитъ ее повсюду съ собою. Низкій человѣкъ носитъ съ собою рабство. Онъ былъ бы рабомъ въ Женевѣ, тогда какъ первый былъ бы свободнымъ въ Парижѣ.
