нихъ два раздѣльныя существа: одно изъ нихъ есть часть, другое — цѣлое безъ этой части. Но цѣлое безъ какой-нибудь части уже не есть цѣлое; слѣдовательно, пока это отношеніе существуетъ, цѣлаго уже нѣтъ, а есть двѣ неровныя части. Напротивъ, когда весь народъ дѣлаетъ постановленіе, относящееся ко всему народу, онъ разсматриваетъ только самого себя, и если образуется какое-нибудь отношеніе, то лишь отношеніе цѣлаго предмета подъ однимъ угломъ зрѣнія къ цѣлому предмету подъ другимъ угломъ зрѣнія, безъ всякаго дѣленія цѣлаго. Въ такомъ случаѣ предметъ, по которому сдѣлано постановленіе, есть общій предметъ, а воля, сдѣлавшая постановленіе, есть также общая воля. Мы изслѣдуемъ, бываютъ ли акты какого-нибудь другого рода, которые могутъ носить названіе закона.
Если суверенъ можетъ говорить только законами и если законъ можетъ имѣть въ виду лишь общій предметъ, относящійся одинаково ко всѣмъ членамъ государства, то отсюда слѣдуетъ, что суверенъ никогда не можетъ ничего постановить по какому либо частному предмету; а такъ какъ для сохраненія государства важно, чтобы и по частнымъ вопросамъ выносились рѣшенія, то мы изслѣдуемъ, какимъ образомъ это можно дѣлать.
Акты суверена могутъ быть только актами общей воли, законами; затѣмъ требуются акты опредѣляющіе, акты силы или правительства для исполненія этихъ самыхъ законовъ, и эти послѣдніе акты, наоборотъ, могутъ касаться только частныхъ предметовъ. Такимъ образомъ, актъ, посредствомъ котораго суверенъ постановляетъ выборъ какого-нибудь начальника, есть законъ, а актъ, посредствомъ котораго выбираютъ этого начальника, въ исполненіе закона, есть только актъ управленія.
Итакъ, вотъ третья точка зрѣнія, съ которой можно разсматривать собравшійся народъ, именно, какъ чиновника или исполнителя закона, вынесеннаго имъ, какъ сувереномъ 1).
Мы изслѣдуемъ, возможно ли, чтобы народъ лишилъ себя права суверенитета, и облекъ имъ какого-нибудь человѣка или нѣсколькихъ человѣкъ; такъ какъ актъ выбора не есть законъ и въ этомъ актѣ народъ не дѣйствуетъ, какъ суверенъ, то не видно, какимъ образомъ онъ можетъ посредствомъ него передать право, которымъ не обладаетъ.
Такъ какъ сущность суверенитета заключается въ общей волѣ, то не видно, далѣе, какимъ образомъ можно удостовѣриться въ томъ, что частная воля всегда будетъ согласоваться съ общей волей. Скорѣе слѣдуетъ предполагать, что она всегда будетъ противуположна ей; такъ какъ частный интересъ всегда влечетъ къ предпочтеніямъ, а общественный интересъ къ равенству; и если бы даже это согласіе было возможно, то разъ оно не будетъ необходимымъ и неразрушимымъ, суверенное право не можетъ осуществиться.
Мы изслѣдуемъ, могутъ ли, безъ нарушенія общественнаго дого-
1) Эти вопросы и положенія извлечены большею частью изъ Трактата, объ Общественномъ Договорѣ, представляющаго въ свою очередь лишь извлеченіе изъ болѣе обширнаго произведенія, которое я предпринялъ не расчитавъ своихъ силъ, и давно уже оставилъ. Небольшой трактатъ, которымъ я ограничился, и суть котораго передана здѣсь вкратцѣ, будетъ опубликованъ отдѣльно.
