ственной цѣли; они слишкомъ честные люди, чтобы даромъ брать деньги. Если въ какой-нибудь странѣ любопытные путешествуютъ на свой счетъ, то не съ цѣлью изучать людей, а съ цѣлью поучать ихъ. Не въ знаніи они нуждаются, а въ чванствѣ. Какъ-же могутъ они въ своихъ путешествіяхъ научиться колебать иго мнѣнія, когда и предпринимаютъ ихъ только въ угоду ему.
Есть большая разница между путешествіемъ съ цѣлью видѣть страну и путешествіемъ съ цѣлью видѣть народы. Любопытные всегда путешествуютъ ради первой цѣли, вторая у нихъ играетъ лишь, побочную роль. Для того, кто хочетъ философствовать, должно быть какъ разъ наоборотъ. Ребенокъ наблюдаетъ вещи въ ожиданіи, пока научится наблюдать людей. Взрослый человѣкъ долженъ начинать наблюденіе съ себѣ подобныхъ, а затѣмъ наблюдаетъ и вещи, если у него найдется на это время.
Заключать о безполезности путешествій изъ того, что мы путешествуемъ плохо, значило бы плохо разсуждать. Но признавая пользу путешествій, выведемъ-ли мы отсюда, что они годятся для всѣхъ? Ничуть не бывало; напротивъ, они годятся лишь для очень немногихъ; они годятся лишь для людей достаточно твердыхъ, чтобы слушать уроки заблужденія и не соблазняться ими, видѣть примѣры порока и не увлекаться ими. Путешествія толкаютъ натуру по ея естественному склону и окончательно дѣлаютъ человѣка добрымъ, или злымъ. Кто объѣхалъ свѣтъ, тотъ возвращается изъ своего путешествія такимъ, какимъ останется всю жизнь; возвращается больше злыхъ, чѣмъ добрыхъ, потому что отправляется больше наклонныхъ къ злу, чѣмъ къ добру. Дурно воспитанные и дурно поведенные молодые люди пріобрѣтаютъ во время своихъ путешествій всѣ пороки посѣщаемыхъ ими народовъ и ни одной изъ добродѣтелей, съ которой эти пороки смѣшаны; но тѣ, которые родились съ хорошими задатками, получили хорошее воспитаніе, развившее ихъ лучшія качества, и путешествуютъ съ искреннимъ желаніемъ научиться, возвращаются лучшими и болѣе разумными, чѣмъ отправились. Такъ будетъ путешествовать Эмиль; такъ путешествовалъ тотъ молодой человѣкъ, достойный лучшаго вѣка, доблестямъ котораго удивлялась Европа, который умеръ за отечество въ цвѣтѣ лѣтъ, но заслуживалъ бы жить, и чья могила, украшенная только добродѣтелями, дожидалась, чтобы рука иностранца почтила ее цвѣтами 1).
Все, что дѣлается согласно указаніямъ разума, должно имѣть свои правила. Путешествія, разсматриваемыя какъ часть воспитанія, должны имѣть свои. Путешествовать для путешествія значитъ блуждать, быть бродягой; путешествовать съ цѣлью научиться, тоже еще слишкомъ неопредѣленная вещь; ученье, не имѣющее опредѣленной цѣли, ничего не стоитъ. Я бы желалъ придать обученію молодого человѣка осязательный интересъ, который опредѣлялъ бы и характеръ ученія. Это продолженіе того же метода, который я пытался примѣнять.
1) Здѣсь подразумѣвается тотъ же молодой человѣкъ, о которомъ Руссо упоминаетъ выше, въ концѣ 2 книги: графъ де-Жизоръ, смертельно раненый въ сраженіи при Гревельтѣ, въ 1758, въ возрастѣ 27 лѣтъ. Выраженіе «рука иностранца и пр.» относится вѣроятно къ самому Руссо (уроженцу Швейцаріи, а не Франціи).— (Пр. фр. изд.).
